Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти персидские туркеманы, так как они, как теперь, так и прежде, все, кроме войны и некоторых других случаев в управлении страны, ведут пастушеский образ жизни, то у них иногда нет недостатка в храбрых мужчинах и вождях, которые поднимаются против могущества князей, под [правлением] которых они кочуют, подобно тому, как это случилось во время Шах Абаса, который должен был подавить их восстание кровью многих туркменов. Этот народ, как было сказано, после того, как они в течение стольких веков, со времени правления Чингисхана, господствовали в Азии и ослабли в походах христиан, с одной стороны, от изнеженности, с другой — от потери областей; они рассеялись повсюду, под мелкими начальниками и под чужими правителями; они возобновили кочевой образ жизни пастухов, своих предков, которую они и сейчас продолжают вести, как в самом Туркестане, так и в Персии и др.
Как особенность, рассказывает вышеупомянутый писатель, что европейские современные турки в Константинополе так ненавидят кочующих туркменов, от которых они, однако, происходят, что называют их презрительным именем какалес и используют в своих домах только как рабочих и землекопов, когда те попадают под их власть, или иногда на галерах, как гребцов: так горды эти турки в названных областях, которые хвастаются своей храбростью и владением достойным остатком римского могущества. Он говорит дальше, что современные персы ничего не сохранили от прежнего персидского характера как во время войны, так и в гражданском обращении, а приняли способ воевать и образ жизни своих победителей: сперва скифов, затем туркестанцев и тартар, которые были с древними скифами одного происхождения.
Когда греки, при Александре, затем воевали с римлянами, персами, а в особенности со скифами и тартарами, /W 467/ их задерживали пустыни и голодные места Туркестана и Скифии. Современные потомки древних персов, скифов или тартар и туркестанцев воюют на конях, чтобы накрыть врага и убежать, и у них принято во время боя покидать города и крепости и держаться открытого поля». Здесь заканчивается сообщение из Фигуероа.
[673] Шалг — это деревня, как маленький городишко, в области Тараз, или Тарус, в 4-х паразангах оттуда и в паразанге от пограничных крепостей туркестанцев. Она дала несколько ученых людей.
Тараз, по соседству от нее, — это известное торговое место. Близлежащие замки носят это название. Около него — город Икел.
Следует краткий рассказ об одном путешествии, которое совершил некий Йорис Андриесзон, из Тартарии, а именно от Аркелу или Таннуи, через Туркестан в Персию. Он находился на службе Ост-Индской компании и из-за кораблекрушения попал на берег Сины во время тартарской войны и впоследствии, при тартарах, вне Синской стены, был взят в плен, где некоторое время был рабом и откуда сбежал. Его рассказ такой:
«Я спросил однажды моего переводчика Августина, как ему нравится эта жизнь и не вспоминает ли он иногда свое отечество. Я получил такой ответ, как и мог ожидать от человека, которому я собирался довериться. И так как я в нем обнаружил к себе искреннее и чистосердечное расположение, и он мне затем высказался и со слезами желал, чтобы Бог соизволил дать ему счастье со мной добраться до области Кандахар, и он прибавил, что он тогда поспешил бы, чтобы я смог снова быть среди христиан и что от некоторых узбекских пленных получил хорошие указания, что нужно выбрать путь через Узбек в Кандахар, то мы договорились в этом деле и решили при первой возможности отправиться в путь.
Так как наш хозяин потом снова собрался проделать путь в Сину, в Пекуо, или Пекин, чтобы оттуда достать больше добычи, и мы снова должны были отправиться с ним, то мы договорились о побеге по дороге, для чего нам, как нам казалось, предоставился удобный случай, так как мы еще вечером поздно отправились в путь. Мы шли вперед так медленно, что оказались позади войск, и, когда мы пришли к горам Саммахана, которые лежали впереди, на северо-западе от нас, мы решились, во имя Бога, и отошли вправо, с лошадью и верблюдом, в горы. Мы, правда, могли бы представить себе, что на таком незнакомом пути и в таких диких местах мы не будем в безопасности, о чем мы не столько думали, сколько о нашей свободе и о желании видеть снова наше отечество, и мы хотели бы скорее погибнуть, чем вечно жить рабами среди этих диких людей и за маленькое преступление заплатить жизнью, так как эти люди считают человека, уж не говоря раба, не больше, чем собакой. Мы поэтому поручили себя милостивому Богу и молились, чтобы Он изволил хранить нас, указать нам пути и тропы и привести нас обратно к христианам, где чтут Его Имя, как все, слава Богу, и совершилось.
Так как мы не знали, скоро ли мы снова встретим людей, то мы довольно хорошо снабдили себя питанием и инструментами: ими нагрузили нашего верблюда. Наши домашние в этом ничего подозрительного не видели, так как другие делали то же самое, чтобы дойти до длинной стены через пустошь. У нас были с собой и медная чашка, и медное блюдо, а также и доля ячменной муки для того, чтобы, если в пути будет недостаток пастбища для верблюда, иметь для него питание, кроме того, еще большой кожаный мешок или бутыль с водой и еще две другие кожаные водяные бутыли поменьше.
Мы начали наш путь по направлению к западу, первые четыре дня все время через горы и долины, где не встречали ни дороги, ни тропы, ни людей, и по таким местам, где не надо было бояться, чтобы за нами гнались и разыскивали нас. Затем мы в течение шести дней шли через пустынные земли Каннайдура. Мы здесь в различных местах нашли стоячие воды и, кроме того, хорошие пастбища с несколькими ордами и хижинами, где мы смогли получить сведения. Хорошо, пригодилось
