Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

короля, на котором стояло три человека, из которых двое подняли вверх приказ короля, а третий его читал громким голосом, так что каждый мог услышать; но это происходило на катайском языке, которого послы не понимали, сообщая лишь суть этой записи, что ночью 10-го числа этого месяца наступило время для нового света ламп и что Его Величество освобождает и милует заключенных преступников и должников, кроме тех, кто совершил убийство, а также, что послы до того времени не должны никуда уходить.

После того как эта запись была прочитана, они положили ее в маленький домик с колоннами, с крышечкой сверху, на которой, то есть на этой деревянной желтой крышке, было закреплено золотое кольцо, к которому привязали желтый шелковый шнур, причем они этот плакат, или запись, опустили в этот домик и принесли его так к дому, где находились послы, где сняли несколько копий и послали их по всей стране.

Вызов послов в пятый раз к королю, и посылка им соколов, и преподношение им даров

Когда теперь показалась новая луна месяца рабеа, король велел принести к себе своих соколов и приказал привести послов и сказать им, что будет дарить соколов тому, кто ему привез хороших лошадей. /W 448/ Таким образом, получили трех соколов Султан-Шах, посол Мирза Ологбека, трех соколов — Султан Ахмед, посол Бай-Сангара, а также грех — Сиади Ходжах, посол Его Величества, и счастливый Хакхан Мирза шах-рох, который затем передал их сокольнику, чтобы к отъезду вручить им.

На следующий день Его Величество снова вызвал к себе послов Его Величества и сказал им, что он направляется к границам своей страны и чтобы послы к тому времени приготовились уехать в свою страну. Аргадаку, послу Мирзы Швергатемиша[626], Его Величество сказал, что для него нет соколов, а если бы и были, то он не дал бы ему, потому что его отняли от некоего Ардесиера, который был послом вашего короля (сказал Его Величество), и так могло бы случиться, что его не оставят ему.

Аргадак, упав на колени, сказал, что если Его Величество ему эту милость окажет, то никто не отнимет у него его соколов, после чего король приказал ему немного подождать, с обещанием послать ему тоже двух соколов в дар.

20-го числа месяца рабеа элаувела Его Величество вызвал Султана Шах Нахшаби и дал ему следующие подарки:

8 балиш серебра[627];

30 королевских почетных платьев на подкладке;

24 куска олова;

две лошади, из них одна оседланная;

100 стрел из камыша;

25 больших, треугольных и сделанных по катайскому образцу;

а также 5 000 дсяу, или тсяу[628].

Нахсиаби Мелику, для его принца, дали меньше.

И женам послов тоже послали ткани, но без серебряных монет.

В этот день появился и один посол Овейс-Хана в сопровождении 250 человек перед Его Величеством, оказывая свое почтение, склоняя голову к земле, которым от имени дворца давали ежедневное угощение.

Шествие короля на охоту

13-го числа рабеа элаувела король вызвал к себе послов, говоря им, что он хочет отправиться на охоту и что могло случиться, что он вернется поздно, а они могут взять своих соколов себе и потом этим бы не смущались. По этому приказу им вручили птиц, а Его Величество прибавил дальше: «Вы уносите хороших соколов и приносите нам плохих лошадей».

Король отправился на охоту, и в его отсутствие его сын из провинции появился в городе, и послы его посетили. Он находился на восточной стороне, где все, как обычно, было убрано и украшено, и их, так же как и прежде, посадили за столы и угощали.

1-го числа рабеа-лахиза сообщили послам, что король вернется с охоты и что они должны ехать навстречу Его Величеству, как это и произошло; и, так как они попутно узнали, что Его Величество на следующий день приедет, они вернулись к своим жилищам, где сикавул, или руководитель послов, их известил, что они должны ночью устроить свой отдых снаружи, чтобы утром рано могли увидеть короля.

Как король во время охоты был сброшен лошадью ШАХ-РОХА, и как послы за это попали в немилость

Когда они сели на лошадей, то увидели, как у двери их дома стоял Маулана Джузеф Кази, очень печальный, почему спросили его о причине, на что он и ответил, что лошадь, которую Шах-рох послал Его Величеству, сбросила короля во время охоты и что Его Величество этим разгневан /W 449/ и приказал привести послов связанными и скованными в город.

Послы очень встревожились и испугались и немедленно отправились к дворцовому лагерю короля, так торопясь, что проделали за короткий срок путь в 20 дней езды, придя затем к дворцовому лагерю, где король в эту ночь остановился. Они увидели стену вокруг королевского лагеря в 500 шагов длины и 400 шагов в ширину, которую насыпали за эту ночь, как это в Катае очень быстро умеют строить: форму стены из больших глыб земли.

В стене сделали и ворота, а сзади стены, откуда вырыли землю, виден был глубокий ров. Эти ворота были заняты проворными, вооруженными солдатами.

Внутри стены стояло 10 четырехугольных даисов, или балдахинов, каждый в 25 гезов длины, на четырех палках, или столбах, с коврами-зонтами из желтого сатина и вышитых золотом тканей, натянутых вокруг и сверху.

Теперь, когда послы находились от этой стены на расстоянии 500 шагов, Маулана Джузеф Кази приказал им спешиться, и идти дальше пешком, и там стоять, пока не придет король. Затем он пошел впереди, и, когда они подошли близко к королю, он слез и пал рядом с Далидаджи и Ханом Дахи Ваджи головой к земле, и все трое молились о прощении для послов, доказывая со всем почтением, что они невиновны, и что король не имел власти над ними, и что они снова должны послать Его Величеству хорошую лошадь, предполагая, что он их изрубит в фарш, и потому все же в государстве их королей не произойдет ничего худого, трудного и никакого вреда, а также, что оно нисколько не пострадает ни в величии, ни в блеске и что все, кто находятся далеко или близко, обвинят Его Величество, который так известен своим милосердием и справедливостью, в этом случае — в насилии и несправедливости, говоря, что послам, которые, согласно вере и законам, не подлежат плохому приему, позорно применять оковы и тюрьму, пытки и неудобства.

Его Величеству очень понравилась речь