Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко

ее, – сообщил Айра, наблюдая за ним. – Но ты сдюжишь, я надеюсь?

– Сдюжу.

– Отлично. Теперь, когда ты видишь, как трепетно я о тебе забочусь, позаботься немного обо мне, ладно?

– Готов.

– Ты ведь любишь Землю и хорошо ее помнишь?

– Да, – Крокодил удержал вздох.

– Каков замысел Творца относительно Земли?

Крокодил разинул рот. Он ожидал всего, что угодно; может быть, Айра шутит?

– Ты шутишь?

– Нет.

– Откуда я могу… такое знать?

– Я не спрашиваю, что ты знаешь. Я спрашиваю твое мнение.

– Зачем? Ты не священник, не философ… Насколько я успел понять, ты абсолютный практик…

– Да. И каков, ты считаешь, замысел Творца относительно Земли?

– Понятия не имею! – Крокодил растерялся. – Существует точка зрения, что это… временное место, где обретается человек, где его ждет тысяча испытаний. И от того, как он справится с этим, зависит его дальнейшая судьба.

– То есть жизнь на Земле – своего рода Проба?

– Да. Можно и так сказать. Проба, где от человека требуется прыгнуть выше головы… Стать сильнее, стать больше, чем он даже мог предположить. А потом, если он справится, ему дадут полное гражданство. Где-то там. Наверное. Но только… чистота эксперимента – ноль, условия чудовищно неравные, ну и…

– То есть ты считаешь, что замысел Творца на Земле искажен?

– Айра, – проникновенно сказал Крокодил. – Я готов ответить на любые вопросы, кроме дурацких. Я не могу постичь замысел Творца на Земле – по определению не могу, понимаешь? Как я могу судить, искажен он или, наоборот, прекрасно выполняется?

– Можешь, поскольку ты часть замысла.

– А я не уверен, что замысел вообще существует! Понимаешь, Земля – совершенно точно материальна, и материя лежит в основе и порождает идею, это совершенно точно, я это видел!

– Зоркий, – Айра улыбнулся. –   Тогда вернемся к старому разговору: в чем главная разница между Землей и Раа, как ты считаешь?

– Земли нет. Раа… есть.

– Скорблю вместе с тобой, – сообщил Айра безо всякой скорби.

– Извини, – сказал Крокодил. – Но Раа, с точки зрения землянина, совершенно… искусственное… место, явление, общество, да вообще…

Он задумался уже всерьез:

– Знаешь, у вас на порядок меньше дерьма, чем на Земле. Даже вполне отвратительные вещи, вроде галлюциногена на Пробе… выглядят в результате вполне невинно. Это даже не мир травоядных по сравнению с миром хищников. Видишь ли, рядом с Раа Земля представляется заповедником каннибализма… Ух ты. У вас в языке есть для этого слово.

– Есть, – сказал Айра со странным выражением. – Конечно.

– И вот еще: Проба кажется чужеродным… фрагментом реальности. Приветом из совсем другого мира. На Раа, где все так разумно устроено, Проба должна была выродиться в чисто декоративный обряд.

– «Привет из другого мира», – медленно повторил Айра. – Знаешь, Андрей…

Он хотел что-то сказать, но вдруг оборвал себя:

– Ладно, это потом. Надеюсь, ты почитал кое-что по истории и знаешь, что Раа – не искусственный мир, но идеальный. Он создан волей Творца, согласно его замыслу, это не предположение и не часть чьего-либо учения, а научный факт. И я тебя уверяю: ни Проба, ни стабилизаторы не входили изначально в этот замысел.

– «Я тебя уверяю» – это форма доказательства? – удивился Крокодил.

– Тебе никто не говорил, что в некоторых областях интуиция – главный инструмент познания?

– О да. Мир плоский и стоит на трех китах. Это интуитивно понятно… Кстати, почему все-таки на Раа нет космических программ?

– В смысле?

– В смысле полетов в дальний космос, космических кораблей, а не орбитальных станций? На Земле, допустим, для этого не хватает ресурсов. А на Раа?

– Еще один хороший вопрос, – помолчав, сказал Айра. – Ты видишь то, чего не вижу я, потому что смотришь под другим углом зрения… Скажем так: мы не знаем, входят ли дальние космические полеты в замысел Творца. А теперь скажи мне важное: на Земле предусмотрен конец света?

– Да, – признался Крокодил, помолчав. – Совершенно точно.

– Значит, идея, заложенная в основание Земли, предусматривает историю: рождение, рост, зрелость, старость, завершение. Достижение цели.

– Смерть не может быть целью.

– Я не сказал «смерть», я сказал – «завершение»…

– В основание Земли не заложено никакой идеи! – перебил его Крокодил. – Только материя и ее свойства. И сейчас, когда мы говорим, Земля уже существует, по ней бродят здоровенные твари с холодной кровью и срут ледяным дерьмом на твою философию…

– Андрей, а каков, по-твоему, замысел Творца относительно Раа?

Крокодил запнулся.

Зал на орбитальной станции был похож на сказочный лес, где могли бы жить добрые медведи, или гномы, или даже кентавры. Крокодил не в первый раз отметил, как здорово обстановка на Раа способствует расслаблению. Доброжелательному созерцанию. Как прекрасно слушать в лесу цикад, под землей – поющих кротов, как комфортно струятся ручьи, как мягко поскрипывает мох…

– Что-то вроде «живем все дружно на мягкой травке, никто никого не ест», – процедил он, внутренне передернувшись от фальши. – Да не знаю я! Чего ты от меня хочешь?

– Ты прошел Пробу, – Айра смотрел ему в глаза. – Ты полноправный гражданин Раа. А значит, ты имеешь право принимать участие в некоторых специальных программах, гм, мероприятиях… Какой, кстати, у тебя индекс социальной ответственности?

Скрипнуло дерево над головой Айры. От ствола отделился, на ходу раскрываясь, яркий оранжевый цветок.

– Консул, ваш посетитель прибыл, – сообщило коммуникационное устройство.

– Проводите.

– Принято.

Цветок осыпался, украсив траву лепестками, и увял.

– Мне подождать? – нервно спросил Крокодил.

– Чего? – удивился Айра.

– К тебе посетитель, насколько я понял.

– Ну, это к нам посетитель… Так какой у тебя индекс ответственности?

– Один к пяти миллиардам, – признался Крокодил.

Айра недоверчиво поднял брови:

– Ты что же, анкету ногой заполнял?

– Как умел, так и заполнил.

– Ну ты и мигрант, – Айра покачал головой. – Права получил, а обязанностями подтерся?

– Меня никто не предупреждал, что это так важно.

– Надо было читать и спрашивать. Надо было не после Пробы, а в первый же день на Раа спросить информаторий: а что такое социальная ответственность? Как ее добывают? Какой в ней прок?

– В первый день, – сказал Крокодил, – я был занят немножко другими проблемами.

Раздвинулись ветки кустов, и на поляну вышел, сопровождаемый уже знакомой Крокодилу женщиной, Тимор-Алк; его волосы отросли, и салатная макушка сделалась густо-зеленой. На парне были обычные для Раа светлые шорты и свободная рубашка, но очень тонкой выделки, с мельчайшими узорами на воротнике, рукавах и штанинах. Он выглядел как любимая кукла, однажды забытая под дождем, а потом отмытая, вычищенная, трижды расчесанная, одетая в лучшие лоскутки и умащенная благовониями; что-то в нем было от исхудавшего домашнего мальчика, после дембеля наконец-то побывавшего в заботливых материнских руках.

Крокодил вдруг обрадовался так, как не