Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко

в пассажирском тамбуре, поклонился женщине с переговорным устройством; женщина поклонилась мужчине в темно-сером комбинезоне, похожем на костюм химической защиты, тот поклонился еще одной женщине, постарше, с блестящими зигзагами на рукавах черного платья… Эта женщина склоняла голову, беседуя с кем-то отдаленно, она велела Крокодилу подождать, она, наконец, повела его куда-то по коридорам, похожим на капилляры, передала последовательно еще нескольким сопровождающим, и вот – появился Айра, строгий и черный, и поверить, что этот человек недавно бегал по острову в коротких штанах, было совершенно невозможно.

– Извини, что пришлось ждать. Пошли.

Следуя за Айрой, Крокодил очутился в помещении со стеклянной стенкой от пола до потолка. Снаружи висел Раа – огромный зеленовато-желтый, безмятежный шар. Его свет заливал собой комнату.

– Красивая планета, правда?

– Я других не видел, – сказал Крокодил.

– Как? А свою?

– Только в кино. В смысле я никогда не был на орбите своей планеты. Другие – были, снимали… на пленку, – Крокодилу трудно стало подбирать слова.

– Что-то случилось? – Айра прищурился.

– Нет.

– Случилось. Ты приступил, я думаю, к жизни полноправного гражданина. И разочарован.

– Я?

Айра прищурился:

– Тебе не нравится на Раа?

– Нравится.

– Ты мечтаешь вернуться?

– Какой смысл об этом говорить?

Айра коснулся стекла. Изображение моментально изменилось; стенка была на самом деле экраном. Ну конечно, подумал Крокодил с легкой обидой.

Теперь камера смотрела не на Раа, а в противоположную сторону. В поле зрения, на самом краю обозримого пространства, маячила отдаленная орбитальная станция. Или просто спутник. Крокодил мог различить только зеленоватую плоскость, тускло отражающую свет.

– Стабилизатор, – сказал Айра.

– Вот этот самый?

– Да.

– Если не знать, что это такое, – признался Крокодил, – впечатление… скудное.

– Ясно. Пошли.

Пространство раскладывалось, как картонная книжка: там, где только что был тупик, открылся новый длинный коридор. В тишине пели птицы; ощутимо повеяло запахом травы. Пространство снова перестроилось – собралось в гармошку за спиной, вытянулось вперед, приглашая войти в большое полутемное помещение. Влажные деревья, обернутые туманом, как букеты целлофановой пленкой, терялись верхушками глубоко в вышине. Потолка не было. Журчала вода.

– Что-то не так? – вкрадчиво спросил Айра.

– Да нет… Все в порядке. Я просто не ждал, что тут лес на орбите.

Айра поднял с травы и установил между деревьев железный треножник. Взгромоздил на него круглую чашу, по виду мраморную. Деревянным ведерком зачерпнул воды в лужице у родника, наполнил чашу до краев:

– Мне надо, чтобы ты задал несколько вопросов информационной системе. Скорее всего, на все вопросы ты получишь ответ «нет», все запросы будут отклонены… Но мне важно время, которое потребуется системе для каждого ответа, и форма, в которой будет сделан отказ.

– Ты за этим меня сюда притащил?

– В том числе…

Айра коснулся воды кончиком пальца.

– Есть связь. Иди сюда, давай удостоверение. Адрес сообщения: Вселенское Бюро миграции, отделение Раа. Содержание сообщения: протест против изъятия родного языка, каковой является неотъемлемой частью личности землянина.

– Что?!

– Можно, – сказал Айра.

Крокодил склонился над водой. Вот же так у волшебного зеркала высматривали судьбу сказочные персонажи; коже было жарко, горели щеки, волосы поднялись дыбом, как шерсть вдоль хребта: он уже видел, как ему возвращают родной язык. «Неотъемлемой частью личности», это же надо до такого додуматься!

«Андрей Строганов?»

– Вселенское Бюро миграции, отделение Раа.

«Ваш запрос?»

– Протест, – Крокодил облизнул губы, – против изъятия родного языка…

Он отчеканил формулу слово в слово, как произнес ее Айра.

В глубине воды возник неровный мутноватый свет.

– Принято, – сказал глубокий женский голос. – Ваш протест обрабатывается. Вы получите ответ через три, две, одну…

Свет сделался ярче, и Крокодил смог прочитать каллиграфически выписанное на дне послание: «Андрею Строганову. Согласно анализу Вселенского Бюро миграции, язык не является неотъемлемой частью личности землянина, а лишь частью культурной традиции, приобретаемой в процессе воспитания. Справка: язык признан неотъемлемой частью личности исключительно уроженцев Сати и Легх. Ваш протест отклонен».

– Пять секунд, – задумчиво сказал Айра.

Крокодил сжал зубы, пытаясь победить разочарование.

– Я же сказал, что они откажут, – напомнил Айра. – Я знал про Сати и Легх – эти рождаются со знанием языка, у них мозг так устроен. Две расы на Сати, и вскрыв им череп, можно определить, кто каким языком владеет.

– Ох, – сказал Крокодил.

– Да. А на Легх всего одна раса, но знание языка у них связано с чувством координации. То есть особь, каким-то образом лишенная языка, не смогла бы донести ложку до рта и отличить верх от низа. Правда, они не едят ложками. Они вообще не гуманоиды. Поэтому на Раа нет мигрантов с Сати и Легх. – Айра уселся на траву и скрестил ноги.

– Ты их видел? Откуда ты все это знаешь?

– А я много чего знаю, и да, я их видел. – Айра почесал кончик носа. – Следующий запрос туда же: требование возвращения памяти о двух годах, изъятых в уплату за визу. Плата произведена: двух лет как ни бывало. Но память официально не входит в пакет. Потребуй обратно.

– И мне откажут?

– Посмотрим.

Крокодил, набрав в грудь воздуха, повторил процедуру запроса. Система задумалась на этот раз на семь секунд; потом пришел отказ: «Поскольку память о двух изъятых годах является действительной по факту прожитых лет, ее возвращение вне прожитого времени невозможно. Ваш запрос отклонен».

– Семь секунд, – пробормотал Айра. – Мало, мало; похоже, твое дело у них чисто обставлено, не к чему подкопаться… Вот что: потребуй набор документов, не включенных в личный информационный пакет.

– Это как?

– Да не важно, ты потребуй!

Крокодил подсознательно ждал, что милый голос информационной системы проявит раздражение. Но нет: все так же ласково его попросили оставаться на связи, и спустя четыре секунды пришел ответ: документов, не включенных в личный пакет, не существует.

– А вот это плохо, – сказал Айра.

– Все остальное было хорошо?

– Я надеялся, они хоть хвостик где-то оставили, хоть ниточку… Выходит, Андрей, ты мигрировал совершенно законно, им даже нечего скрывать.

– Спасибо, – сказал Крокодил, помолчав.

– За что?

– Что занимался этим делом. Ты ведь им занимался?

– Да не за что… У нас есть еще пара минут на разминку, потребуй информацию о мотивах решения, сошлись на пункт двадцать шесть нечетного законодательства о правах личности мигранта.

Не переспрашивая и не пытаясь понять, Крокодил коснулся воды плашкой на цепочке. Ответ пришел моментально: «Нечетное законодательство не распространяется на гуманоидов, совершивших миграцию на Раа из третьей зоны. Запрос отклонен».

– Ясно, – сказал Айра, жуя травинку. – Ладно… Я подумаю еще.

– Так это не безнадежно?

– Пока безнадежно. Но я подумаю, я ведь сказал.

– Спасибо, – глухо повторил Крокодил.

– Жестоко давать человеку надежду, а потом отбирать