Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

что-то сделать. И, кстати, не стоит злить кого-либо важного в это время, особенно Брэггиотти или Джейкобса. Кроме того, для Лумиса, похоже, больше не существовало никакой роли в фирме, даже в качестве банкира. "Может быть, когда-то вы и были банкиром, но другие не считают вас таковым", - сказал ему Мишель. Неужели за одиннадцать месяцев шанс всей его жизни действительно улетучился? "Это была невозможная ситуация", - сказал Лумис. На следующий день он еще больше задумался над этим разговором. И тут его осенило: "Я думал об этом в воскресенье, и это одна из тех вещей, которые, знаете, насколько глупыми вы можете быть?" - и тут он рассмеялся от воспоминаний. "Знаете, вас только что уволили. Знаешь: "О. Теперь я понял". Он решил, что лучше всего будет уйти в отставку. "Иначе меня просто вымажут дегтем и будут пинать ногами, признав неудачником и не имея никаких рычагов для принятия решений", - написал он. "В итоге все остаются недовольны".

Когда Лумис вернулся в офис в понедельник утром, его решение уйти в отставку подтвердилось. Его положение было несостоятельным. Он знал это. Его партнеры тоже это понимали. Он служил в угоду Мишелю, и Мишель решил, что Лумис больше не может быть эффективным. Кроме того, он просто мешал двенадцатилетней безответной влюбленности Мишеля в легенду Уолл-стрит Брюса Вассерштейна. Часть того понедельника он провел в конфиденциальной беседе со Скоттом Хоффманом, молодым главным юристом фирмы (Мишель вытеснил Мела Хайнемана после ухода Раттнера), оформляя необходимые документы об отставке и выходном пособии. Все согласились, что имело место конструктивное увольнение, и новая компенсационная схема, которую он создал за шесть недель до этого, 10 сентября, вступала в силу.

Действительно ли Мишель думал, что Лумис уйдет в отставку в этот момент, неясно. Утром того дня, когда он решил уйти в отставку, Лумис получил электронное письмо от Агиуса, в котором тот сообщал, что разговаривал с Мишелем, который сказал, что, по его мнению, план реструктуризации "не заходит достаточно далеко в Нью-Йорке, что он хотел бы, чтобы вы" - Лумис - "настаивали на большем и что он поддержит вас, если вы это сделаете!!! Я спросил его, как отреагирует Кен на то, что вы будете более агрессивны, и он сказал, что думает, что "это сработает". Я не знаю, что происходит, но мне кажется, что где-то здесь перекрещиваются провода. Действуй!"

В тот же день на собрании партнеров Лумис сделал заявление: он покинет фирму до конца года. Он также сказал: "Я должен сказать вам, чего я не собираюсь делать. Я не собираюсь обсуждать причины, по которым я это делаю, и не собираюсь сплетничать об этом, поэтому, пожалуйста, не заходите ко мне в офис и не спрашивайте: "Что здесь происходит на самом деле?", потому что я ничего не скажу. Вы просто поставите меня в неудобное положение". В тот вечер, перед тем как покинуть офис, он нашел время, чтобы порекомендовать Мишелю выплачивать Эвансу не менее 1 %, а "возможно, и 1,25 %" от сокращающейся прибыли фирмы. ("Вы отличный партнер при любом проценте", - сказал он Эвансу).

Через день после вторничной встречи партнеров, 24 октября, Lazard объявила миру, что Лумис уходит с поста генерального директора, что ознаменовало очередную неудачную попытку Мишеля найти преемника и удержать его.

В компании заявили, что Лумис станет ограниченным партнером, "будет работать с клиентами и сосредоточится на других интересах", а через два месяца, в конце 2001 года, полностью покинет Lazard. На самом деле, он исчез почти сразу после объявления, редко появляясь в офисе, оставив других - в частности, Кена Джейкобса - подбирать кусочки процесса вознаграждения в конце года. Lazard не предоставил ни Лумиса, ни Мишеля прессе для обсуждения такого поворота событий. Вместо этого Мишель попросил Джейкобса выполнить эту работу. Джейкобс сообщил миру, что решение Лумиса об уходе "было полностью его собственным". Компания также объявила, что на время ликвидирует должность генерального директора в пользу создания должности главного операционного директора, и назначила на эту должность ветерана лондонского рынка Адриана Эванса, который должен был управлять фирмой в тесном сотрудничестве с Мишелем и остальными членами исполнительного комитета.

Пресса объясняла уход Лумиса политическими распрями, связанными с компенсацией и сокращением расходов, а также тем, что впервые европейские партнеры стали получать гораздо большую долю в глобальном бизнесе слияний и поглощений (около 77 % по сравнению с 59 % в 2000 году), чем их американские коллеги, и требовали перераспределения долей. Один из европейских партнеров сказал: "Если бы Мишелю пришлось предложить им оливковую ветвь в виде головы Лумиса, он бы дал ее им". В основном же, однако, имел место просто кризис доверия к руководству Лумиса, усугубленный финансовым крахом фирмы. "Он был настолько в тени Дэвида Уэйла, что если бы Мишель остановился, Лумис столкнулся бы с ним", - сказал один из наблюдателей. "Он был клоном Мишеля". Лумис оказался зеркальным отражением Раттнера. Если Стив решил сделать счастье своих партнеров главным за счет Мишеля, то Билл решил сделать счастье Мишеля главным за счет своих партнеров. В Lazard, по иронии судьбы, обе стратегии оказались весьма горючими рецептами катастрофы.

Оглядываясь назад, Мишель может совершенно рационально оценить решение об увольнении Лумиса, несмотря на свою большую личную привязанность к нему. (Они до сих пор встречаются в Калифорнии, где Лумис работает над докторской диссертацией по американской истории в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре, и в Нью-Йорке). "Люди не могут долго добиваться успеха, - объяснил Мишель, произнося одну из своих любимых фраз, - потому что через шесть месяцев обычно становится ясно, что ничего не получается". Мишель сказал, что Лумис капитулировал перед неизбежностью, которая, как признал Лумис, заключалась в том, что его столкнули со своего места.

С Эвансом под руку Мишель ненадолго попытался вновь возглавить фирму после ухода Лумиса. Он не принимал участия в повседневном управлении Нью-Йорком с тех пор, как назначил Стива заместителем генерального директора; в Париже его участие датируется 1992 годом, когда он назначил Эдуарда Стерна руководить офисом, а в Лондоне он никогда по-настоящему не руководил. Предсказуемо, что возвращение Мишеля "стало катастрофой", - сказал один из нью-йоркских партнеров. "Это была катастрофа здесь. Это была катастрофа в Европе. Это был полный хаос. Не было никакого плана. Не было ни понимания того, куда мы движемся, ни понимания того, как нам выбраться из этой неразберихи. Ничего". Мишель признал, что его возвращение на пост генерального директора Lazard было проблематичным. "Некоторым людям очень трудно понять, как