Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

обид не будет, а затем уволил Ташджиана. Больше никто из членов исполнительного комитета не слышал о случившемся. Ташджиан был потрясен.

Когда во второй половине дня совещание возобновилось, Лумис рекомендовал осуществить план масштабной реструктуризации, в результате которой Нью-Йорк сократился бы до десяти или пятнадцати партнеров. "Беспричинное насилие" - так выразился один из старших партнеров. Оппозиция со стороны исполнительного комитета против этой идеи была столь же яростной. Тем не менее необходимо было сократить расходы, чтобы компенсировать стремительно падающие доходы. С этой целью после встречи 16 октября Lazard объявил о намерении сократить шестьдесят, или 30 процентов, из двухсот инвестиционных банкиров нью-йоркского офиса.

Увольнения стали наглядным свидетельством того, что ситуация в компании - да и на всей Уолл-стрит - выходит из-под контроля. В то время, когда были проведены сокращения, фирма публично объявила, что ее прибыль за весь 2001 год составит около 150 миллионов долларов, что на 75 процентов меньше, чем в 2000 году. (В 1999 году только нью-йоркский офис заработал 300 миллионов долларов).

Наконец, когда денежные средства были на исходе, а перспективы получения вознаграждения в конце года значительно уменьшились, Лумис убедил Мишеля распределить реальный капитал среди рабочих партнеров - "переломное событие" в истории Lazard, по словам Мишеля, "и ошибка". Он согласился на просьбу Лумиса на встрече 16 октября лишь с большой неохотой и потому, что внутреннее и внешнее давление было уже невыносимым. "В партнерстве, - рассуждает Мишель, - собственность на партнерство была виртуальной. Оно принадлежало партнерам, но кто эти партнеры, зависело от того, когда вы выступали. Оно менялось вместе с партнерами". Совершенно несправедливая система? Конечно, но любая система несправедлива. Потому что если фирма когда-нибудь будет продана, процент получат те, кто работал в ней на момент продажи". Детали того, как будет распределена доля - и в каком размере, - еще предстоит выяснить. Но основная сделка, которую Лумис заключил с Мишелем, заключалась в том, что баллы за прибыль будут превращаться в баллы за право собственности с коэффициентом конвертации 70 процентов. Другими словами, если вы получали 1 процент прибыли, то ваша доля владения составляла 0,7 процента. Поскольку денежное вознаграждение партнеров значительно уменьшилось бы из-за низких результатов фирмы в 2001 году, распределение реальной доли давало людям повод остаться в компании.

Все эти события - ухудшение финансовых показателей, неудачные переговоры с Lehman, 11 сентября, увольнение банкиров, конфронтация по поводу закрытия рынков капитала, ощутимое недовольство европейцев, нехотя принятое Мишелем решение о распределении реальных акций - не могли не сказаться на Лумисе. Он больше не мог нормально спать, если вообще спал. Он объяснил: "Я пришел к выводу, что нахожусь в безвыходном положении между мнением Мишеля, мнением различных членов исполнительного комитета и своей способностью примирять мнения людей..... Я чувствовал две вещи. Во-первых, я считал, что не смогу хорошо выполнять свою работу, а во-вторых, я думал, что если буду продолжать, то буду все больше разочаровываться и становиться несчастным, а "- тут он сделал небольшую паузу, - Мишель уже начал предъявлять жесткие требования к тому, что я могу или не могу сделать в плане реструктуризации фирмы". И конечно же, Мишель уже начал разговаривать с Брюсом Вассерштейном, о чем Лумис теперь знал.

Однако Мишель был хорошим игроком в покер. Он никому, кроме своего генерального директора (и, возможно, Хааса), не сказал, что разговаривает с Брюсом. И Лумис никому не рассказывал, даже своей жене. Поэтому, когда его партнер Кен Джейкобс, тогдашний глава отдела слияний и поглощений, хорошо знавший Брюса в обществе - их жены, обе француженки, были очень дружны, - спросил Мишеля, не хотел бы он снова поговорить с Брюсом, теперь, когда Брюс, похоже, освободился от Allianz и Dresdner, Мишель посоветовал Джейкобсу назначить встречу. "На тот момент я знал, что Брюс покинул DKW", - объяснил Джейкобс, имея в виду Dresdner Kleinwort Wasserstein. "Я спросил Брюса, будет ли ему это интересно. Он явно был заинтересован. Я сказал Мишелю, что думаю, что Брюс может быть заинтересован в этом". Но, конечно, Мишель уже знал эту информацию. Как и Лумис. "И вот я в ситуации, когда он ограничивает мои возможности по реструктуризации", - сказал Лумис. "Европейцы, в частности, говорят, что Нью-Йорк должен быть реструктурирован. Расходы слишком высоки. Но у меня связаны руки в плане принятия решений, а он ведет переговоры с Брюсом Вассерштейном".

Мишель и Лумис договорились встретиться в девять тридцать утра в субботу, 20 октября, в Viking's Cove, особняке Мишеля в Латтингтауне. Днем ранее Лумис предложил обычную повестку дня для обсуждения - в том числе компенсацию Брэггиотти, что делать с новыми кандидатами в партнеры, где ранее были сделаны заявления, Lazard Asset Management и уточнение его собственной роли в банковском деле. В то утро Лумис поехал из своего дома с видом на Лонг-Айленд-Саунд в Гринвиче в Латтингтаун. Расстояние между двумя их домами на воде составляло примерно девять миль. В то теплое осеннее утро поездка в сорок пять миль по одним из самых оживленных дорог в стране показалась Лумису вечностью. Он поехал к Мишелю, чтобы получить его совет по поводу огромного количества нерешенных проблем. Он получил это и даже больше: его уволили.

Мишель отказался от программы Лумиса и сказал ему, что он больше не эффективен, не имеет базы поддержки ни в Нью-Йорке, ни в Европе и однозначно терпит неудачу. "Его совет заключался в том, чтобы держаться до тех пор, пока Брюс не добьется своего", - сказал Лумис. "А также не делать ничего, что могло бы расстроить партнеров - ключевых партнеров, например, людей из исполнительного комитета, - которые могли бы уйти, и тогда я, по сути, потерпел бы неудачу". Потрясенный, Лумис сказал Мишелю: "Послушайте, поскольку я согласился на эту работу только благодаря вам и вы не доверяете мне, я не заинтересован в продолжении работы, а это очень важно, поскольку я был и остаюсь очень доволен своим опытом работы в Lazard". Я видел всех этих людей, которые испытывали горечь или уходили, и я не хотел этого". Он вспоминает этот разговор как напряженный и эмоциональный. Но он не плакал.

По дороге в Гринвич он снова и снова прокручивал в голове этот разговор. Мишель не только отстранил Лумиса, но и велел ему сидеть сложа руки, идти на компромисс с людьми и ждать, не удастся ли Мишелю договориться с Брюсом, чтобы тот заменил его. Кроме того, оставался еще отдаленный шанс, что с "Креди Агриколь" можно