Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

что Merrill и Lehman "все одинаковые" и что он уйдет, если эти фирмы купят Lazard. На что Кен Джейкобс ответил: "Вас подкупят, чтобы вы остались и работали на полную катушку". Джейкобс утверждал, что взятка сработает, потому что "мы все одинаковые, из плоти и крови". На что Ралли ответил: "Я не буду много работать".

В начале сентября 2001 года Лумис пообедал с Фулдом в столовой Lehman Brothers во Всемирном финансовом центре и поднял идею слияния. Фулд сказал, что когда Лумис позвонил ему в августе, он понял, что именно об этом он хотел поговорить. Идея заинтересовала Фулда настолько, что он назначил вторую встречу, с более широким кругом участников, на 10 сентября. Очевидно, Мишель знал, что Лумис обратился к Фулду, и даже имел в виду стоимость Lazard, по которой он мог бы рассмотреть возможность продажи.

"Я знал, но не одобрял", - сказал Мишель три года спустя. "В этом есть разница. Я сказал ему: "Если хочешь исследовать, исследуй"". О том, насколько серьезными были эти обсуждения, ведутся споры: одни говорят, что Фулд предложил Lazard треть акций Lehman, которые тогда оценивались примерно в 6 миллиардов долларов; другие утверждают, что это абсурд и Фулд никогда бы не предложил за Lazard даже близкую к этой сумму. Некоторые из его собственных партнеров не считали, что Лумис знает, как эффективно продать фирму, и поэтому склонны думать, что переговоры никогда не были настолько серьезными. "Я имею в виду, что, хотя они и пошли на переговоры с Lehman, чтобы продать фирму, они не знали, что продают", - сказал один из партнеров. "Они понятия не имели. То есть все снова говорило о чем-то, но никто не мог предпринять никаких действий. Все вышло из-под контроля, полностью вышло из-под контроля". Этот человек считает, что Лумис должен был дать Феликсу - тогда он все еще стоял на пятидесятом этаже - мандат на продажу фирмы. "Феликс бы это сделал", - сказал он.

Другие, более близкие к Фулду, преуменьшали степень заинтересованности Lehman в сделке. "Неясно, насколько далеко зашли обсуждения с Lehman", - объяснил друг Фульда и бывший партнер Lazard Кен Уилсон из своего кабинета на исполнительном этаже в Goldman Sachs. "Некоторые люди говорят, что довольно далеко. Дик Фулд вам этого не скажет. Одно время Лумис действительно считал, что у этой затеи есть продолжение. Он сильно настаивал. Но я не думаю, что воспоминания Дика Фулда согласуются с этим". Мишель вспомнил, что Фулд позвонил ему в Су-ле-Вент в конце августа или начале сентября, чтобы обсудить возможность комбинации. Мишель помнил, что сказал ему, что увидится с ним "с удовольствием", но, возможно, будет лучше, если они подождут "до конца года", чтобы встретиться. Тем не менее, после того первого обеда с Фулдом во Всемирном финансовом центре в Lazard царил достаточный оптимизм по поводу сделки с Lehman, и уже 4 сентября были разработаны подробные финансовые модели, распределяющие гудвилл, согласно разделу 7.03 операционного соглашения, между различными группами партнеров - Нью-Йорком, Парижем, Лондоном и остальным миром. Было даже предложено название - Lazard Lehman - для новой фирмы.

Лумис продвигался вперед вместе с Фулдом, независимо от Мишеля. Обсуждение между двумя фирмами достигло своего апогея 10 сентября 2001 года, когда Лумис и Голуб встретились с Фулдом и Брэдом Джеком, в то время главой инвестиционно-банковского отдела Lehman, и рассказали о потенциальном синергетическом эффекте от объединения. Команда Lazard представила презентацию о том, как все это может работать, но конкретная оценка не была озвучена или обсуждена. Они договорились продолжить разговор. Полагая, что вскоре он может остаться без работы, Лумис в тот же день - благоразумно - заключил с Мишелем соглашение из двух пунктов, согласно которому он должен был получать в течение еще одного года фиксированный процент от прибыли фирмы плюс некоторый реальный капитал в случае его увольнения.

 

 

Несмотря на то что обе фирмы планировали продолжить обсуждение, события следующего дня поставили крест на них, а затем и на банковской карьере Лумиса. 11 сентября Мишель находился в своем роскошном офисе на шестьдесят втором этаже в то первозданное утро, когда за его окнами, в трех милях от него, разворачивалась панорама ужасов. Многие его партнеры имели ясный и беспрепятственный вид на юг и видели все, но Мишель не видел, как два реактивных самолета врезались в башни-близнецы. Однако он не мог пропустить огненные шары, вылетающие из них, и в одиночестве и с ужасом наблюдал, как два 110-этажных здания загораются и рушатся. Поскольку я вечный оптимист, моей первой мыслью было: "Какая безумная случайность", - вспоминает он. "Погода была абсолютно прекрасной. Как такое могло случиться?" Как и все мы, он начал медленно осознавать масштабы разворачивающихся событий. Однако, в отличие от многих других, он спокойно завершил свои утренние дела - председательствовал на заседании правления Американского госпиталя в Париже. Наконец, когда почти все сотрудники фирмы покинули здание, давняя помощница Мишеля, Анник Персиваль, настояла на том, чтобы Мишель тоже ушел. В итоге он спустился на лифте на Рокфеллер-плаза. С ним были Лумис и Вернон Джордан. Идя вместе по центру города, Мишель одолжил у Вернона мобильный телефон - поскольку у него самого его не было, - чтобы узнать, сможет ли он дозвониться до своей жены Элен. Не сумев дозвониться до нее, так как из-за терактов прервалась связь, он отправился в свою квартиру на Пятой авеню, 820, чтобы дождаться ее возвращения. Лумис вернулся в Гринвич.

Вернон продолжил путь к своему номеру в отеле "Ридженси". Вместе со своим секретарем он с ужасом наблюдал из окна своего номера в Рокфеллер-центре, 30, как второй самолет врезался в Южную башню. "Я провел остаток дня так же, как и многие из вас, - часами наблюдая за катастрофой", - сказал он почти две недели спустя в невероятно трогательной проповеди, которую он прочитал в Первой конгрегациональной церкви в Атланте.

 

Как и вы, я смотрел интервью с выжившими, теми счастливчиками, которые вовремя спаслись из горящих башен. Я ходил по улицам, где на каждом углу висят печальные самодельные плакаты с именами и фотографиями пропавших без вести, умоляющие предоставить информацию о них. Выжившие и погибшие на плакатах - белые и черные, азиаты, латиноамериканцы и арабы. Они христиане, иудеи и мусульмане. Они руководители и уборщики, бюрократы и посыльные. Они богаты и бедны. Они молодые, старые и среднего возраста. Они республиканцы и