Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

идею выплаты некоторым европейским управляющим директорам фиксированных денежных бонусов. В частности, партнер Lazard Жан-Жак Гийони хотел получить денежную гарантию, и другие партнеры Lazard в Париже считали так же. Спустя годы Роже говорил, что, по его мнению, неспособность Мишеля к июлю 2001 года выполнить свое обещание о распределении доброй воли среди партнеров в начале 2001 года привела к тому, что в Париже вспыхнуло восстание. Когда вы говорите партнерам: "До конца мая я сделаю вам подарок, а потом в сентябре ничего не приходит, в декабре ничего не приходит, вы создаете бунт", - объяснил Роже. "Потому что Мишель - король, и у него есть власть. А каждый человек хотел бы иметь добрую волю. Но Мишель не принимает решения. Вместо этого он создал фантастический бунт..... Это был не индивидуальный бунт, это был коллективный бунт. Не нужно читать Макиавелли, чтобы понять, что у нас будет автоматический бунт. Это случай. Случай из Гарвардской школы бизнеса".

Во время разговора с Лумисом Мишель снова пожаловался, что не участвовал в принятии решения о выборе PeopleSoft. Это показалось Эвансу верхом абсурда. "Представить себе Мишеля вовлеченным в процесс - все равно что представить себе Бриджит Бардо во главе НАТО", - написал он своим коллегам, прежде чем подписаться под своей обычной ссылкой на Lazard как на театр абсурда. "Эта удивительная сцена не может повториться, и я ни за что не пропущу ее", - заключил он.

Лумис ничуть не шутил, когда в понедельник утром, 23 июля, написал Мишелю письмо, эквивалентное "Приди к Иисусу". Его целью было подготовить почву для встречи 2 августа и сообщить Мишелю, что Лумис неохотно, но однозначно решил, что фирму нужно продать. Это послание из семи параграфов, отправленное руководителем компании своему председателю, не что иное, как вопль отчаяния. "Мы должны быть честными в нашей сегодняшней оценке Lazard, так же как и в том, чтобы не терять самообладания", - писал он. Он описал идеальный шторм - "накопление давних разногласий, смешанных с недавним слиянием в очень плохих рыночных условиях", - совпавший с близким концом императорского правления Мишеля. "Мы подвергаемся нападению, внутреннему и внешнему, на открытой равнине", - красноречиво писал он. "Мы лишены защиты того места, откуда пришли, и убежища, куда направляемся". Он продолжил: "Числа реструктуризации недостаточно велики, чтобы компенсировать отсутствие веры в нашу хрупкую конституцию как единый организм. Не существует "быстрого решения" для реальности результатов 2001 года. Факты, какими бы непривлекательными они ни были, остаются упрямыми вещами. Мы будем продолжать усердно работать над реструктуризацией, одновременно готовясь к процессу продажи. Мы будем в состоянии начать переговоры с другими компаниями сразу после встречи в Париже".

Всего в шестистах словах, понося своих партнеров, Лумис одним махом опорочил реструктуризацию и эффективность попыток умиротворить команду управляющих активами. Он решил продать фирму, подтвердив коллективное решение, впервые принятое 10 мая. "И это было единственное будущее", - сказал один из партнеров о том, как Лумис обдумывал это решение. "Кто после этого пойдет за ним?" Другой партнер, который начал искать новую работу примерно в это время, сказал: "Я бы сказал, что в тот момент я начал серьезно сомневаться, сможет ли фирма выжить, потому что чувствовал, что мы не получаем достаточного дохода, что ребята из отдела управления активами стремятся заключить собственную сделку, что у нас нет лидера, который мог бы выступать от имени всей фирмы, и, откровенно говоря, экономическая суть того, что удерживало вас здесь, быстро сходила на нет".

Реакция Мишеля на необычное письмо Лумиса займет несколько месяцев. Тем временем его первоначальная реакция распространялась по рядам партнеров. Теперь французы считают, что "нелепо размещать или продавать акции сейчас", учитывая ухудшающиеся показатели компаний, предоставляющих финансовые услуги на рынке. "Продажа, таким образом, очень не вовремя", - пояснил один из французских партнеров. "Поэтому реструктуризация становится необходимостью". Также обсуждался вариант возвращения Мишеля на пост генерального директора вместо Лумиса - идея Лондона о так называемом восстановлении MDW, - но этот французский партнер отверг эту идею как малоэффективную. "Мы могли бы предпочесть реструктуризацию, но у нас нет ни людей, ни энергии", - продолжил он. Но он предсказал - как оказалось, абсолютно верно, - что Мишель будет манипулировать процессом продажи, потому что не хочет продавать фирму. "Так что ничего не произойдет", - сказал он, добавив, что Мишель хотел дать фирме "три месяца на то, чтобы найти человека, который сможет заменить Лумиса".

Но было и еще одно свидетельство негативной реакции Мишеля на письмо Лумиса: то, что теперь они агрессивно расходились во мнениях относительно будущего направления развития фирмы. Мишель предлагал уволить ряд партнеров до того, как фирма рассмотрит вопрос о продаже, а затем, в рамках выходного соглашения с ними, согласиться заплатить им, если продажа состоится. Одним из партнеров, которых хотел уволить Мишель, был Том Хаак, чей отец был бывшим главой Нью-Йоркской фондовой биржи. К тому времени Хаак уже около двадцати пяти лет был партнером банка, и более приятного человека было не найти. Хотя он не относился к числу высокооплачиваемых старших партнеров, ему хорошо платили, и он стоил каждого пенни, судя по гонорарам, которые получал из года в год. И все же Мишель хотел его уволить. "Вы предлагаете нам "уволить" Тома в сентябре, но выплатить ему деньги при продаже в течение двух лет", - написал Лумис. "Затем мы изучим возможность продажи. Таким образом, мы создаем суматоху без всякой выгоды для кого-либо. Любой потенциальный покупатель пришел бы в ужас от результатов увольнений в Нью-Йорке, включая вашу личную нелояльность к тем, кто был предан вам столько лет. Это был бы полный бардак и вынужденная продажа, потому что все бы ненавидели руководство этого заведения. А потом мы все равно заплатили бы Тому по вашим условиям или потому, что получили бы их в арбитраже. (Нам также придется найти кого-то, кто уволит его; в этом случае это буду не я)". Лумис отписался: "Увидимся завтра. Я с грустным пессимизмом смотрю на этот разговор и, более того, на следующий день. С сожалением, Билл".

 

 

Встреча 2 августа, по словам Эванса, была "злой и ссорящейся". Мишель принял рекомендацию Лумиса о том, чтобы Lazard изучила возможность продажи фирмы. "Если бы он захотел что-то рассмотреть, я мог бы отказать, решив, что считаю это неправильным, но я не собираюсь ограничивать его воображение", - сказал Мишель. Я сохранил за собой негативные полномочия, поэтому могу сказать