Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

своем описании путешествия говорит, что когда Ауренг-зеб, король Индии, или Индостана, иначе названный Великим Моголом, закончил войну со своими братьями и господствовал повсюду; что тогда ханы Самарканда и Балха посылали к нему послов, с пожеланием ему счастья и побед. Из этого явствует, что Самарканд и Балх тогда были под разными князьями. /W 356/ Послы предлагали Моголу в Дели свои услуги, что, считалось, делалось больше из жадности, в надежде получить дары, а может быть, из страха его мести; оттого что, когда хан Самарканда его звал на помощь против Балха, когда он еще был принцем, и он собирался покорить Балх, они оба сговорились и отрезали Ауренг-зеба. Итак, эти послы были приняты, как упомянутый писатель говорит, что видел. Они приветствовали Могола издали, по индийскому обычаю, а не по обычаю их стран, прикладывая руку три раза к голове и поклонившись столько же раз до земли, затем они приблизились к Ауренг-зебу и передали свои письма, которые один из омрахов, или больших придворных, принял и прочитал. Им подарили ценные одежды, тюрбаны и набрюшники. Подарок, который они принесли, состоял из лазули, или отборного лазурного камня, кроме того, нескольких верблюдов с длинной шерстью, а также нескольких красивых лошадей, хотя тартарские лошади скорее хорошие, чем красивые. Кроме того, несколько верблюдов несли свежие плоды: яблоки, груши; четыре вида фисташек, которые сохраняются всю зиму, а также и сухие плоды: сливы, абрикосы, изюм без косточек, еще два сорта очень крупного черного и белого изюма. Ауренг-зеб выглядел очень довольным этими дарами, спросил их о состоянии высшей школы в Самарканде и о плодородности земель, где изобилие всего.

Эти послы оставались в Дели четыре месяца (как они ни старались уехать раньше), что им было неудобно, так как они не привыкли к индостанской жаре, тем более что они плохо питались, ибо этот народ особенно жаден. Деньги, которые они от короля получали на содержание, они берегли и поддерживали свои тела плохой пищей. Когда они уехали, им дали прекрасные дары. Они были совсем необразованные, мало понимали в светских делах. Их пищей была конина; они во время еды молчали; не знали ложек, а черпали пищу пригоршней. Они хвастались, что никто их не превосходит в стрельбе из лука, их стрелы и луки много тяжелее, чем индийские. Они говорили, будто могут прострелить лошадь насквозь, а также, что у них женщины сильны, как мужчины, и так же, как и мужчины, с колчаном на спине верхом отправляются на войну и охоту. Они рассказали случай, как одна девушка пронзила 20 индийцев из лука, и они могут быстрее убежать и дальше попасть стрелой, чем индийцы.

Говорят, что из областей Узбека ежегодно вывозят более 20 000 лошадей в Индостан, или Моголию, и что оттуда привозят на продажу различные плоды, также и из Балха и Бохары.

Бернье далее говорит в своем описании путешествия, что шах Иеан, который был королем, или императором, Индии, Индостана и Великой Моголии во время последнего переворота, был сыном Иехан Гуйере (сын сына Экбара); итак, поднимаясь через Хумайонса, отца Экбара, и его других потомков, он был десятым потомком Тимурленга, что значит хромой принц, или Тамерлан, который в 1401 г. покорил Индостанское государство, и до сего дня эти чужеземцы владеют этим государством[457]. Каждый тартарин, турок или перс, лишь бы он был белым и магометанином, может прийти к управлению страной. Говорят, что в Индостане до сего дня встречаются принцы, которые ведут свой род от короля Поруса, о чем можно читать у Бернье, и он называет этот род Ралия.

В Узбекской Тартарии выжимают сок из каких-то листьев деревьев — нечто вроде серого хлопка, — в который макают табак, и, когда его пьют, он дает такую силу, что тот, кто его сосет, иногда остается без сознания 24 часа и делается совершенно бешеным, и, когда снова успокаивается, они говорят, что он некоторое время был как бы в приподнятом духе.

Случалось при Бернье, в Персии, что один посол Узбека в Испахане хотел дать доказательство своего искусства в натягивании лука, но когда он нагнулся поднять стрелу, тюрбан упал с его головы, чему персы смеялись, /W 357/ так как у них считается бесчестьем обнажить голову, тем более что узбеки в Персии вызывают к себе отвращение. Потому что они больше следуют учению турок, чем персов; их там называют не иначе как рапкезы, или еретики. Когда эти народы воюют между собой, у персов есть обычай макать платки в кровь узбека и хранить их в знак заслуги перед Богом в победе и убиении еретиков, и они верят, что после смерти, если у них есть такой платок, они попадут в рай.

Узбекские тартары раньше владели городом Месхед, главным городом персидского Хоразана, и окружающие персы должны были тщательно следить за тем, чтобы те не напали на них. У них повсюду были построены наблюдательные башни и крепости в горах.

Узбеков называют и маленькими тартарами.

Они приходят грабить в персидские пограничные области, они легко вооружены, их лошади худые и быстро бегают. Чтобы их испытать, они заставляют их пробежать 20-30 миль, и, когда они совсем вспотеют, их приводят к холодной воде и затем дают поесть. Если лошадь охотно ест, считают, что она выдержала испытание. Как знак качества они отрезают у такой лошади ухо или кусочек носа.

Король Персии старается дарами смягчить эти народы, но тщетно, ибо они очень склонны к воровству и грабежу. Они имеют коричневую кожу, некрасивые лица, маленькие глаза, и нос, как боб, посажен в середине лица; они несколько похожи на калмаков. Рукава у них закрывают руки. Тюрбан полукруглый, сверху заостренный и маленький, как показано на изображении.

В Испахань 1643 г. приехал узбекский принц. На протяжении полутора миль в его честь дорогу, по которой он приехал, выстлали ценными коврами и тканями (которые оценили в 18 000 томанов: каждый томан равен 42 гульденам и 10 стайверам). /W 358/ Ему потом дали прекрасные дары, как описывает Тавернье[458].

«В 1643 г. принц узбеков лично приехал в Испахан, ко двору, в главный город Персии, чтобы просить помощи у Шах Абаса, короля Персии, для защиты от детей, поднявших против него его подданных и начавших войну с ним. Когда его старший сын, первым поднявший оружие против него, имел успех, второй сын последовал его примеру, отчего его отец еще не терял надежды, видя поддержку главных людей государства. К концу