Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

авеню с видом на Центральный парк - все равно что оказаться в небольшом, эклектичном и идиосинкразическом частном музее. Здесь есть роскошные гобелены и пышные ковры. Встраиваемое освещение подчеркивает первоизданные экземпляры великих произведений французской литературы и малоизвестные предметы старины. Все подобрано с необычайной тщательностью и вниманием к деталям, как это могут делать только по-настоящему богатые люди. Здесь нет ничего лишнего - от серебряного хьюмидора, где он хранит свои кубинские сигары, до фамильного герба на обложках спичечных коробков. Мишель, конечно, скромно относится к своему пышному окружению. "Вы должны понять, что я не считаю себя коллекционером", - сказал он, когда мы начали осмотр той части его коллекции, которая находится в его квартире на Пятой авеню. "Я считаю себя любителем. Разница в том, что я стараюсь окружить себя вещами, которые считаю красивыми и которые мне нравятся, которые, на мой взгляд, сочетаются друг с другом и которые имеют самое разное происхождение, самые разные проявления искусства, главным образом потому, что они в какой-то мере возвышают ваш мыслительный процесс и ваши чувства. У меня есть два ключевых слова, это французские слова, и я не знаю, как они переводятся на английский: ликование и благодать. Это радость созидания и благодать, более религиозная по ощущениям, которая является чем-то, данным вам извне. Вот что я пытался сделать, и отчасти из-за обучения, отчасти из-за семьи, отчасти из-за моей работы с музеями у меня очень разнообразный вкус, что делает это более увлекательным, но и гораздо более трудным в некотором смысле".

Неудивительно, что, принимая решения, он редко обращается к сторонним консультантам при покупке произведений искусства. "Правильно это или нет, но я очень одинок в своем выборе", - объясняет он. "Это должно вызывать во мне эмоции, и я очень редко консультируюсь ..... Я могу быть совершенно неправ, но я уверен в своих ощущениях. Иногда я очень рад. Например, в Метрополитен" - где он стал членом совета директоров в 1984 году - "была прекрасная девственница средних лет, и я сказал [куратору]: "Это замечательно, но я не знаю, почему корона на ее голове меня немного беспокоит". Парень ответил: "Ну да, ее добавили в 1900 году". Мне было очень приятно, что интуитивно я чувствовал, что здесь что-то не совсем так".

Эмоции Мишеля никогда не бывают сильнее, чем когда он вспоминает о трагедиях, постигших коллекции произведений искусства его предков, в особенности коллекции его отца и деда, которые были разграблены нацистами. "Меня всегда очень впечатлял вкус моего деда", - говорит он. "Он был великим коллекционером. Поэтому время от времени я стараюсь выкупать вещи, принадлежавшие ему". Вот ослепительный кусок русского хрусталя 1932 года, который он приобрел у дилера, купившего его после смерти бабушки. Есть и древние вещи из степей Азии: лошадиное удила примерно 1500 года до н. э. из Луристана, что на западе Ирана, и шумерский памятный гвоздь 2800 года до н. э., который использовался при строительстве храма. На гвозде была записана история этого места. В музее хранится рисунок (когда-то принадлежавший его деду) с картины Фрагонара "Белый бык". Настоящая картина "Белый бык" также принадлежала его деду, а затем отцу. Когда Пьер умер, Мишель и его сестра унаследовали картину и передали ее в дар Лувру. "И когда я увидел рисунок, - объясняет Мишель, - я выкупил его". На картине Тулуз-Лотрека изображен француз, который был первым человеком во Франции, способным расшифровать клейма на французском серебре. Его дедушке, заядлому коллекционеру серебра, понравилась идея портрета такого человека, и он купил картину. Теперь она у Мишеля. Он также владеет частью обширной коллекции серебра своего деда, в частности очень редким сервизом эпохи Людовика XIV. Таких сервизов сохранилось очень мало, потому что большая часть французского серебра была переплавлена для финансирования многочисленных военных кампаний страны. Английская семья спасла именно этот сервиз от подобной участи. "Поэтому я думаю, что это единственный существующий серебряный сервиз эпохи Людовика XIV", - говорит он. В столовой также висят две картины Моне, принадлежавшие его деду. В спальне Мишеля висит удивительно жизнерадостная картина Фрагонара, на которой изображена молодая девушка, читающая любовное письмо. "Мне нравятся оптимистичные вещи", - объясняет Мишель. "Мне не нравится разрушительное искусство". Дед Мишеля владел картиной до тех пор, пока ее не купил Фриц Мангеймер, вероятно, примерно в то же время, когда он приобрел "Мыльные пузыри" Шардена. После смерти Мангеймера картина Фрагонара перешла к его жене. Мишель вежливо попросил Джейн Энгельгард продать ему картину, если она того пожелает. И она продала. Что касается "Мыльных пузырей", то сейчас они висят в Метрополитен-музее.

Хотя одним из явных направлений коллекционирования Мишеля являются его постоянные попытки собрать часть коллекции своего деда, другой темой, столь же очевидной, является его интерес к эротике. В его комнате, на стене над любимым замшевым диваном карамельного цвета, висит картина Пикассо "Женщина в дормие", изображающая обнаженную спящую женщину в стиле кубизма. Картина тонкая и элегантная. Он купил ее для себя. "Я добавил эту, на мой взгляд, необычную картину Пикассо, которая является чистым ликованием, - сказал он, - ликованием любви к женскому телу". Мишель считает, что "любовь к человеческому телу" - это один из столпов, на которых строилось западное искусство. "Это фантастика - иметь возможность представить тело и все его грани одновременно", - пояснил он об эволюции представления человеческого тела на протяжении всей истории искусства. Затем он указал на свое последнее приобретение - "потому что мои покупки резко сократились, так как я не зарабатываю денег", - сказал он, - небольшую картину Ингреса с изображением обнаженной женщины, размещенную точно на торцевом столике в его комнате между диваном и креслом. "Очень, очень очаровательно, а также относительно очень эротично", - сказал он об Ингресе. "У каждого из этих предметов, или у многих из них, есть своя история. Этот был сделан, вероятно, для турецкого парня, жившего в Париже и имевшего очень эротические наклонности. Именно у него была "Турецкая баня" Ингреса и знаменитая картина Курбе с изображением женского пола под названием "Происхождение мира", которая сейчас находится в парижском музее Орсэ. Он заказал эту картину, а позже она принадлежала Дега, что тоже интересно". Картины "Турецкая баня", которая сейчас находится в Лувре и которой когда-то владел его дед, и "Происхождение мира", несомненно, являются двумя самыми эротическими картинами во французском искусстве девятнадцатого века.

В спальне Мишеля и в раздевалке, расположенной прямо за ней, есть еще несколько примеров его интереса к эротике. Рядом с