Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

Стив не был удивлен воскрешением Лумиса. "С точки зрения Мишеля это было абсолютно логично", - сказал он. "Он видел во мне угрозу, а в Билле - друга. Меньше всего ему хотелось, чтобы после того, что случилось со мной, там был кто-то еще, кто не был бы полностью ему предан". Билл считал, что у него есть только один клиент, и это был Мишель". Другие ветераны Lazard, однако, были не столь довольны. По словам одного из них, он был "потрясен", когда Мишель назначил Лумиса преемником Стива, потому что Лумис был для Мишеля всего лишь "человеком согласия", который "не был успешен ни в чем". Он жил какой-то необъяснимой очарованной жизнью". Непринужденная практичность Стива вновь уступила место загадочным и морализаторским проповедям Лумиса, изобилующим ссылками на давние голлистские взгляды Мишеля - теперь полностью принятые Лумисом - о том, что Lazard - это не просто особая фирма, это особая идея.

Первое из них прозвучало на встрече партнеров в июне того же года. "Lazard World - это продолжение идеи, которую я впервые увидел в 1978 году", - сказал он. "В том году Мишель подобрал обрывки франшизы Lazard, и у него появилось видение". По словам Лумиса, это видение помогло компании увеличить чистый доход с примерно 5 миллионов долларов в 1978 году до более чем 500 миллионов долларов в 1998 году по всему миру. В заключение он поблагодарил Стива и сказал: "Теперь все зависит от нас. И это может быть успешно и весело, со свободой быть не такими, как все. Мы можем сделать все, что угодно, как партнеры Lazard".

Мишель поручил Лумису завершить слияние трех домов по-мишельски и удовлетворить "династические амбиции" Мишеля, как не слишком любезно выразился один из партнеров. Но не для того, чтобы стать его преемником или даже генеральным директором фирмы. Как дождевик, Лумис, конечно, не мог заменить ни Феликса, ни Стива, хотя и был равен им в непостижимости. Однако он без сомнения выполнил бы поручение Мишеля. Лумис сообщил своим партнерам, что намерен не только проводить время с клиентами, но и посвятить большую часть своей энергии тому, чтобы слияние трех домов прошло успешно.

Логичным первым шагом на пути к слиянию трех домов с целью создания того, что Мишель любил называть "единой фирмой", было начать объединять, если это возможно, различные разрозненные доли собственности в Lazard, не принадлежащие Мишелю или партнерам Lazard. Не было смысла в том, чтобы третья сторона, в данном случае Pearson, могла помешать "династическим" планам Мишеля. Очевидным - и долгожданным - шагом стал выкуп у Pearson 50-процентной доли в Lazard Partners, которая превратилась в 50-процентную долю в Lazard Brothers, 7,6-процентную долю в Lazard Freres & Co. в Нью-Йорке и 8-процентную долю в Lazard Freres & Cie в Париже. Было время, когда многие партнеры Lazard считали, что Pearson в итоге купит всю Lazard. Но Скардино придерживалась противоположного мнения. Она хотела избавиться от лишних активов Pearson, чтобы сосредоточить компанию почти исключительно на издательском деле. Для банкиров Lazard ее расчет был прост. Она сказала им, что Pearson не будет мешать слиянию трех домов. Она просто хотела, чтобы доля Pearson в Lazard была куплена за полную стоимость. "В этот момент реальные деньги начали переводиться в другое русло, - говорит Верей.

В июне 1999 года, без лишней шумихи и через три дня после того, как Мишель сказал BusinessWeek, что надеется, что Пирсон "останется" владельцем партнерства Lazard, Lazard и Pearson объявили о сделке. После переговоров со Скардино в элегантной гостиной его квартиры на Пятой авеню, на диване, стоящем прямо под шедевром Пикассо "Женщина в дормике" 1932 года, Мишель через свой французский фонд прямых инвестиций Eurazeo договорился о покупке долей Пирсона в Lazard за первоначальную цену в PS410 миллионов, или $649 миллионов, наличными (позже цена была снижена до PS395 миллионов, или около $625 миллионов), плюс дивиденды в размере PS15 миллионов. Указывая через несколько лет на картину Пикассо, которая, по его мнению, сейчас стоит гораздо больше 10 миллионов долларов, он сказал о Скардино: "Все это время она говорила: "Слушай, если ты отдашь мне это, моя цена полностью изменится"". Цена, уплаченная Пирсону, считалась высокой, предполагала оценку всего Lazard примерно в 3,785 миллиарда долларов и навсегда стала известна как "цена Пирсона" - важный юридический ориентир для тех управляющих директоров, как активных, так и ограниченных, которые стремятся продать свои доли в Lazard частным образом, учитывая отсутствие публичного рынка акций компании. В то время парижский аналитик Credit Lyonnais оценил компанию в 5,1 миллиарда долларов, сравнив доходы Lazard с доходами конкурентов. Верей назвал переговоры с Pearson "довольно хорошим несчастьем, честно говоря". В рамках сделки он и Мишель согласились покинуть совет директоров Pearson.

В отличие от Андера, для которого искусство было частью декораций, Мишель испытывал и до сих пор испытывает сильную страсть к искусству и коллекционированию. Он, несомненно, унаследовал любовь к искусству от своего деда, если не его ежедневное принуждение к покупкам - в конце концов, цены на искусство сегодня значительно выше, чем восемьдесят лет назад, и даже человек с огромным состоянием Мишеля должен быть осторожен. "Дилеры очень быстро соображают, - объяснил он. "Когда они знают, что вас меньше на рынке, их навязчивость к вам резко снижается. Когда вы на рынке, оно резко возрастает". Мишель просто расцветает, когда появляется возможность рассказать о своей коллекции произведений искусства мирового класса, которая ежегодно попадает в список ARTnews как одна из двухсот лучших на планете. "Когда вы видите, как Мишель смотрит на картину или говорит о ней, это больше, чем просто знание", - объясняет арт-дилер Гай Вильденштейн. "Да, он обладает невероятными знаниями, но это не просто знания. Вы можете видеть, как он смотрит на картину - возможно, как, я бы сказал, как Роберт Паркер потягивает вино, понимаете? И он как бы наслаждается каждой минутой ..... Он способен купить что-то очень дорогое или что-то не очень дорогое, но просто потому, что ему это нравится. Но при этом он должен любить предмет. Он не покупает ради инвестиций. Он не покупает, потому что думает, что это модно. Он покупает не потому, что думает, что это произведет впечатление на его гостей. Он покупает, потому что любит. Это очень, очень важно".

Побывать в квартире Мишеля на Пятой