Последний юности аккорд - Артур Болен

говорит: «У тебя есть кто-нибудь?» Я говорю: «Есть. Нюра». А она: «Брось ее. Ты будешь только моим». И я бросил. Миша! В ту же секунду, можешь себе представить? Не задумываясь. Нюра хорошая девушка, Миша, очень хорошая. Учится в институте культуры. На библиотекаря. Говорит мне: «Не волнуйся, Феликс, любимый, я буду работать в гарнизонной библиотеке – где ты, там и я!» Понимаешь: любимый! А я ее бросил… Позвонил в тот же вечер и сказал: «Все кончено между нами». Так и сказал: «Больше не звони и не пиши». Она плакала…Спрашивала: «За что?» – Феликс скрипнул зубами, замолчал и неожиданно пафосно добавил. – У нее родители инвалиды первой группы! А я? Кто я после этого? Теперь она меня презирает.

– Ну их всех… Не грусти. Найдешь себе другую.

– Я предложил ей выйти за меня замуж!

– Кому, Нюре?

– Какой Нюре?! Наталье!

– А она?

– Отказала, – прошептал он.

– И правильно… – сказал я, залпом выпив коньяк. – Ну то есть, извини, я хотел только сказать, а на хрена тебе такая головная боль? Какая семья с Сидорчук?

– Вы с ней трахались? Только честно? Как… офицеру, глаза в глаза!

Я отложил стакан, выпучил на него глаза и нахмурил лоб, стараясь показаться честным.

– Да!

Лицо его исказилось. Мне показалось, что он сейчас кинется на меня, и я отодвинулся, но вместо этого он трагически сказал.

– Наливай!

Я повиновался с удовольствием. Этот стакан для него был лишним. Скоро Феликс начал заговариваться.

– Первый год… ну, предположим, Оренбург… двести двадцать чистыми, а с надбавками и все двести пятьдесят. А потом как получиться, но не меньше двухсот пятидесяти… А там – замкомроты, замком батальона и вот пожалуйста – триста… А если северные? А если замкомполка – это как? А? А пятьсот не хочешь?! Пятьсот плюс на всем готовом! Живи и радуйся. Нет, нам нужен Ленинград! Театры, музеи… нет я понимаю… А в отпуск?!

Видимо Феликс был действительно педантом и мизантропом. Даже в пьяном виде он не смел подняться в своих мечтах выше должности командира полка…

Солнце между тем село за лес, трава увлажнилась и комары повалили отовсюду кучами. Я поднялся и отбросил ногой пустую бутылку; Феликс, вцепившись в мою руку, поднялся тоже. Мы пошли через кусты шиповника напролом, причем Феликса я пропустил вперед и он глухо вскрикивал, царапаясь об колючки. Он все еще бубнил что-то себе под нос. Я прислушался.

– Двести пятьдесят без надбавок – мало?! А триста не хочешь! Я офицер. Всем молчать!

Наталья встретила нас возле дачи. Она сердито притоптывала ногами и обмахивалась веткой черемухи, отгоняя комаров. Увидев нашу парочку, она отбросила ветку.

– Вы где были?! Блин, Феликс, да ты пьян как свинья!

Феликс попытался вытянуться по стойке смирно. Я поддержал его за талию.

– Я же сказала тебе уезжать последним автобусом. Куда я теперь тебя дену?!

– Пусть ночует у меня, – сказал я. – На моей кровати. А я как-нибудь у Славика перекантуюсь. Да, старина?

– С какой это стати?! – Натали была в бешенстве. – Пусть это он катится к твоему чертовому Славику.

– Наташа, – укоризненно произнес я, – ну причем тут Славик? Он же его даже в глаза не видел.

– А с какой стати…– Наталья задохнулась от досады и свирепо уставилась на беднягу – ну, к-к-казел…на мою голову.

Феликс вяло кивнул и приложил руку ко лбу.

– Слушаюсь, ваше благородие.

Мы с Натальей помогли ему дойти до моей комнаты, и он упал, как сноп, в кровать. Я снял с него ботинки и положил голову на подушку.

– Ну вот и славненько. Главное, завтра его пораньше разбудить, чтоб дети не видели и – на автобус. На семичасовой.

– Ты останешься у меня! – решительно сказала Наталья, схватив меня за локоть.

– Ты с ума сошла, – я с негодованием освободился – Это уж, извините, разврат… А если дети проснуться?

– Что ты мелешь?!

– Нет, нет и нет. Это твой гость, а я жертвую собой. Пусть спит. А я уж… как-нибудь у Славика, на крылечке…

– Рота, подьем! – вдруг заорал Феликс, задрав голову.

Наталья стукнула его ладошкой по затылку.

– Ты! Орать у меня еще будешь! Сейчас придушу одеялом, скотина.

– Придуши, – покорно согласился Фелис и стал жевать кончик подушки.

– Где тут туалет? – спросил он вдруг, переворачиваясь на бок.

Наталья застонала. Я сказал галантно.

– Только не здесь. Туалет рядом. Натали, проводи его, пожалуйста.

Что ей оставалось делать? Гость-то был не мой. Пока Наталья с проклятьями волокла Феликса во двор, я сбежал. Славки в отряде не было. Я направился к Андрею и там, в его комнатке, нашел всех – Славку, Людку, Аллу и Ленку Афонину. Разумеется, на столе стояла бутылка. Разговор шел явно обо мне – все воззрились на меня с ужасом и изумлением. Я не почувствовал себя польщенным; напротив, разозлился.

– Чего уставились то? Что случилось?

– А где этот… Феликс? – пробормотал Славик растерянно.

– Спит. У меня в кровати. А я, между прочим, буду ночевать у тебя.

– А мы думали… – начала было Афонина и запнулась.

– Ну, ну? Что думали? Что я вожу с Феликсом и директором лагеря хороводы вокруг елки?

– Что вы подрались.

– Матерь Божья, – я плюхнулся на кровать и подвинул себе стакан с вишневым напитком. – Только этого мне не доставало. Он пьян, как свинья, и если его кто и поколотит сегодня, так это Наталья.

Я выпил крепкий вишневый ликер и закусил печеньем. В животе вспыхнул приятный огонь. Феликс отодвинулся в прошлое. Я обнял Афонину за талию и прижался пылающей щекой к ее прохладному ароматному плечу.

– Ой, ой, ой, – кокетливо простонала она. – Посмотрите на Иванова. Его потянуло на женщин. Эй! Ручонки-то, ручонки! Уберите, пожалуйста, ручонки…Ну, Миша!

Она кокетливо ударила меня по руке, которая лежала у нее на животе.

– Куда лезешь?!

– Туда! – пробормотал я.

– Я девушка честная. – сказала Ленка, высвобождаясь из моих объятий. – Я отдамся любимому только после свадьбы.

– Так давайте сыграем свадьбу! – воскликнул Андрей и потянулся за бутылкой.

– Три, – уточнил Славик. – Три свадьбы. Нас трое и девчонок трое.

Все загалдели. Идея понравилась. Кто-то предложил отрепетировать. Эта идея еще больше понравилась. Все вскочили.

Ну вы, наверное, помните этот бардак. Сначала женили Славку и Люду. Они встали, взявшись за руки, у двери и Андрюха, возложив зачем-то Славику на голову ладонь, басом произнес.

– Венчается раба Божья Людмила и раб Божий Милослав.

И они поцеловались. Людка вспыхнула, как алый мак, и беспомощно прильнула к Славке, который нежно обнял ее за плечо, а мы возбужденно зааплодировали и – честное