По ту сторону клинка: Дева орхидей - Ламеш дю Лис

— Всё-таки мы… Попали в другой мир, да? — произнесла рядом стоявшая Мика. Кэнто пришёл к этому же выводу, но просто посмотрел на девушку и не стал ничего отвечать.

— Вот это круто было, — Торио всё смотрел на руку паладина.

Курико закрыла глаза Итиро и отвернулась сама.

— Что же с нами теперь будет? — единственное, что произнесла девушка.

— Надеюсь, с Хакуро всё хорошо, и он не оказался в этом же мире, — с грустным лицом Мика смотрела на то, как привязывали Кинта и старейшину.

— Не беспокойся, я тебя уберегу, — Кэнто приобнял плечи девушки, но она тут же скинула его руку.

Рыцарь зажёг факел и по приказу жрицы направился к помостам. Только он поднёс факел, как солома мгновенно вспыхнула. Языки пламени быстро охватили Кинта, он вопил в предсмертной агонии. Старейшина, изначально казавшийся спокойным, терпел, но в итоге и он закричал во весь голос.

Даже Кэнто, считавший себя храбрым, не выдержал и отвернулся. Краем глаза он заметил Мику, которая наблюдала за казнью.

— Мика, отвернись, — только Кэнто попытался дотронуться до девушки, но она тихо ему ответила.

— Я должна смотреть. Я должна… Потому что я это сделала.

— Молитесь! Молитесь Богу нашему за спасение ваших душ! И будет спасена деревня ваша! — повелительный голос жрицы достигал всех краёв площади.

По окончанию казни, жрица подошла к Мике и нежно обняла её.

— Теперь ты свободна, и я доставлю тебя в столицу. Ведь ты, как и твои друзья, были посланы нам самим Каиуром.

«Это знамение… Вы точно с ним связаны. Я всем сердцем верю в это! Каиур услышал наши молитвы!»

Истинно верующее сердце не должно было колебаться.

[1] Flammesphaera — от лат. «flammeus» — огненный, и «sphaera», шар.

Глава IV. Академия смерти

(Хакуро Татибана)

Как тяжело было засыпать с омрачающими мыслями в первый день, и насколько же легче уже стало на следующий. Пробуждение было лёгким, в первые мгновения даже забылись тревоги. Яркое солнце и чистый воздух зарядили бодростью с самого утра. Я отвык от такого живя в городе. Так что это сразу вдохновило меня начать действовать. Но, вдохновение быстро испарилось, как вода на раскалённых камнях этой пустыни. И моё возмущённое состояние как раз стало тем самым паром, в который превращается вода. Куллан угостил меня завтраком, но не обмолвился ни словом. Мало того! Он даже не смотрел на меня, будто я просто зверёк. Я бы пошутил, что относится ко мне как к будущему корму, но как-то это уже переставало быть смешным и у меня отпало желание язвить. Я надеялся, что разговаривать он со мной не хочет из-за моего незнания местного языка, но складывалось впечатление, что дело не только в языковом барьере.

— Куран! — попытался я окликнуть великана, но он даже не шелохнулся.

В первый день Куллан не стал мне давать никаких поручений, не давал мне теперь в руки деревянный меч, да и вообще словно старался не пересекаться со мной. Я бродил в окрестностях дома и любовался природой, пускай и не самой живописной, но необычной для японца. Я хотел сходить к оазису, но испугался разозлить Куллана, да и мало какие опасности могу тут встретить. Вместо этого я дышал свежим воздухом, любовался горизонтом, да наслаждался некой свободой. Даже раздумья не особо посещали. Я прекрасно понимал, что не в моих силах сейчас что-либо сделать или выяснить. Но последний крик Мики всё ещё стоял в ушах, и её судьба меня сейчас беспокоила больше всего, куда больше моей собственной ситуации. Так и провёл я свой первый день. А затем и второй… и третий… И ничего не изменилось.

Ничего не смог узнать ни о своих друзьях, ни о том, что происходит. Но бесспорно оправдалось худшее из ожиданий — всё это не сон. Свой телефон я отключил ещё в первый день. Всё равно толку от него сейчас не будет, хоть сохраню заряд батареи на крайний случай. Куллан оставил меня жить в своём доме на весь этот срок, требуя взамен выполнять поручения вроде — наколоть дров или набрать воды. Что, кстати, оказалось не такими уж простыми занятиями. Колка дров забирала куда больше сил, чем мне раньше казалось со стороны. Чего там вообще делать-то? Думал я, видя, как легко машут топорами в кино. Но мышцы мне всё ясно объяснили на следующий же день. За водой приходилось ходить к самому оазису. Но здесь меня сопровождал Куллан и занимался тем же самым. Меня лелеяла надежда, что он всё-таки беспокоится за мою безопасность… Или понимает, что я один притащу слишком мало. Живность оазиса давала о себе знать разнообразными криками и пищаниями, то ту то там порхали птички и шевелилась трава, но заметить кого-либо было проблематично. Заросли в оазисе очень густые, мы не ходили вглубь, набирали воду всегда в одном и том же месте. Несколько раз я замечал каких-то существ в кронах пальм и других деревьев, которые я видел первый раз в жизни, размерами эти существа были с обезьян, но разглядеть я их так и не смог. Но меня всё время не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Никогда бы не подумал, что такие занятия могут в такой степени утомлять и занимать столько времени. Как же я рад, что этим его требования и ограничились…

Я удивился разнообразию пальм, мне раньше казалось, что они все довольно одинаковы. Среди неизвестных мне деревьев в особенности выделялись песочного цвета ветвистые подобия елей, я пересилил любопытство и не стал ни к одному такому приближаться, уж слишком странными они выглядели. Ещё среди чудных деревьев я встретил подобия дубов, но с необыкновенными крупными округлыми листьями, действительно крупными в сравнении с тем, какого размера обычно должны быть листья. Они напоминали пальмовые, но я не знаю, бывают ли такие у обычных деревьев. Среди необыкновенной листвы были ещё и вполне себе обычные растения, но вот их листья были тёмно-синими, словно впитавшими в себя воду из водоёма оазиса.

Еда в доме Куллана пусть и была простенькой, но действительно вкусной, как мне показалось — свежей и действительно питательной. Она придавала сил. Наверное, иначе я бы тут уже сдох. Я так и не смог понять, что это за необычного вкуса мясо, ни что за странные овощи. Но что они, что фрукты, всегда были свежими. Куллан питался три раза в день и никогда