Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей - Джессика Вернберг

терпимо относились к римским христианам. Теодорих позволял папам свободно окормлять души в городе и, как свидетельствует один из хроникеров, «ничего не предпринимал против католиков» [10]. В старости король даже призовет папу Иоанна I (523–526 гг.) в Равенну, где они вдвоем задумают первый за все время визит папы в Константинополь. При всех опасениях католиков на предмет арианства Иоанн отправится на Восток, к императору Юстину I (518–527 гг.), чтобы покончить с его противодействием арианской церкви [11]. Результаты миссии не устроили Теодориха, из-за чего Иоанна ждал мучительный конец: он был заморен голодом в одной из королевских тюрем. Но в конечном счете Иоанн был покаран за сговор с Константинополем, а не как римский христианин. Вдали от тюрем Равенны, на улицах Рима, религиозная терпимость готов была куда очевиднее. Христиане города свободно опускались на колени в своей базилике Санта-Мария-Маджоре, в то время как соплеменники Теодориха молились дальше по Виа Мерулана, в собственной церкви Сан-Северино [12]. Неподалеку от двух этих церквей ариане возвели скромную базилику Сант-Агата-де-Готи. Встроенная в городской ландшафт, она отличается тяжелыми гранитными колоннами, взятыми с древних имперских развалин. Внутри она поражает изысканным мозаичным убранством и росписями. В апсиде над широким нефом красовалось имя ее покровителя, готского полководца Флавия Рисимера VI: «FLA[VIUS] RICIMER. VI» [13].

* * *

При своей терпимости и спокойном величии эти триумфаторы, готские короли Италии, как будто выглядели непобедимыми. И все же к концу VI века камни с именем Рисимера будут сброшены со стены церкви Святой Агаты. Новые правители Рима оказались куда суровее. Смена власти была вызвана политикой императора Восточной империи Юстиниана I (527–565 гг.). Ему надоело присутствие готов в Западной империи, и он отрядил тысячи воинов для их изгнания с Апеннинского полуострова. Амбиции Юстиниана простирались гораздо дальше искоренения чуждой власти и веры. Мня себя Августом поздней Античности, он посягал ни много ни мало на всю бывшую Западную империю, жаждал захватить земли от Рима до юга Испании и севера Африки, чтобы присоединить их все к своему Востоку. К 554 году его войско закрепилось в Италии, хотя в последующие десятилетия многие первоначальные завоевания были утрачены [14]. Рим сотрясали войны, там трижды менялась власть, но Юстиниана ждал решающий триумф. В конце концов арианство было объявлено в Риме вне закона. В 592 году Сант-Агата была превращена в католическую церковь [15].

Теперь, когда на Западе воцарились императоры Востока, в Риме возобладали гербы и речения Константинополя. Утомленные войска Юстиниана, завершив войну с готами, опустили мечи, и на Порта-Аппиа, воротах в стене Аврелиана, от которых начиналась Аппиева дорога, появилась надпись на греческом, взывавшая к «милости Божьей», к святому Георгию и к еще одному восточному святому по имени Конон. Видимо, воины императора высекли эти слова, дабы уберечься от мести своих врагов [16]. Императоры Востока завладели столицей готов и их территориями в Италии вокруг Равенны. Но этим сходство двух режимов исчерпывается. Готские короли жили в Италии, а Юстиниан остался в Константинополе и правил издали, руками своих экзархов. Из Равенны эти посланцы императора надзирали за различными герцогствами, составлявшими итальянские владения Византии. Таким было и новое Римское герцогство, включавшее как центр города, так и его окрестности [17]. В начале VII века на Римском форуме будет воздвигнуто последнее сооружение. То была статуя восточного императора Фоки I (602–610 гг.), венчавшая колонну высотой более 13 метров [18]. Покрытый ослепительной позолотой Фока резко контрастировал с остальным форумом внизу, усеянным поверженными памятниками императорам Запада.

Папа ухитрялся сохранять свой авторитет в гражданской, пастырской и духовной жизни Рима. Городской ландшафт и теперь в значительной мере формировался римским христианством. Однако в последующие столетия некоторые римские легенды, пронизавшие ткань христианского города, полностью уступят место мифам, завезенным с Востока. Ручей, бежавший вдоль фасада церкви Сан-Джорджио-ин-Велабро у подножия Авентинского холма, всегда связывался в сознании местных жителей с римлянином святым Себастьяном. По традиции вода ручья считалась водой Большого сточного канала, куда император Диоклетиан (284–305 гг.) велел бросить тело раннего мученика после избиения дубинами до смерти, которое последовало за попытками – запечатленными на множестве живописных полотен – убить его выстрелами из луков. Однако к VIII веку церковь и ручей уже носили имя восточного святого, Георгия [19]. Тот тоже был жертвой Диоклетиана, но жителем востока империи, святым, известным и близким воинам константинопольского императора. К тому времени восточное влияние проявилось и совсем рядом с Тибром, в церкви Санта-Мария-ин-Козмедин. Известная еще в VI веке как «Скала грека», церковь выросла на пожертвования по повелению папы VIII века Адриана (772–795 гг.). Здесь переплелись римские и византийские традиции. Адриан вырыл под полом крипту, где покоились в нишах мощи римских мучеников. Прихожане же, убранство и само название (Козмедин) церкви наверху отчетливо отдавали Востоком [20].

Римские понтифики тоже приобретут восточный уклон в связи с растущим интересом византийских императоров к тому, кто именно занимал престол святого Петра. Будучи выборной монархией, папство уже являлось институтом, находившимся под растущим влиянием римского общества. В течение столетий способы избрания пап претерпевали изменения. Бывало, епископы Рима сами назначали себе преемников. В иные времена разыгрывалось соревнование. При готском короле Аталарихе (525–534 гг.) предпринимались кое-какие попытки обуздать коррупцию: попали под запрет тайные сговоры, были введены пределы трат в выборный период [21]. Когда возобладала Восточная империя, византийские императоры стали часто навязывать свои кандидатуры или по меньшей мере требовать для себя право вето. Ушла независимость Рима при выборе своего понтифика, папам приходилось заручаться одобрением Константинополя. В 678 году, с избранием Агафона (678–681 гг.), сицилийского грека, началась линия грекоговорящих пап. Многие из них выбирались по признаку своей способности тесно сотрудничать с императором [22]. Пока в Риме доминировали императоры Востока, они либо выдвигали в папы своих людей, либо принуждали пап действовать в русле политики Востока.

Когда же понтифики восставали против Константинополя, последствия бывали серьезными. Сильную руку Византии чувствовали даже папы с императорской поддержкой. Папа Теодор I был греком, его избрание поддержали экзархи. Однако, когда он выступил в 640-х годах против восточной интерпретации сущности Христа, империя не стала скрывать свою силу. Византийцы ворвались в его сокровищницу в Латеранском дворце, изгнали его соратников из Константинополя и осквернили главный алтарь папской резиденции в городе. Преемник Теодора Мартин I (649–653 гг.) ввязался в те же самые споры и умер пленником императорских солдат, сосланный на берег Черного моря [23]. В 654 году на папский престол взошел Евгений I (654–657 гг.), более склонный подчиняться императору, но и с его коронацией конфликт не завершился.

В 708 году папа Константин I (708–715 гг.) станет первым понтификом, назвавшимся именем первого императора этого восточного города. Он же окажется последним папой, побывавшим в Константинополе до 60-х годов XX века. И снова вспыхнули волнения из-за учения Церкви. Император Востока упорно, не гнушаясь даже кровопролитием, навязывал свою волю. В 692 году многие в Риме возмутились, когда собор в Константинополе осудил действия, считавшиеся у них нормой. Христиане Рима постились по субботам в Великий пост, женатых мужчин не рукополагали в священство, если они не отказывались от жен. В 692 году так называемые Трулльские эдикты «Пято-шестого» собора покончили с тем и другим, наряду с игрой в кости, подношением меда, винограда и молока на алтаре, а также трансвестизмом, процветавшим, по всей видимости, на факультете права Константинопольского университета [24]. Рим выступил против этих эдиктов. Но в 710 году император Юстиниан II (685–695, 705–711 гг.) напомнил об их обязательности и вызвал папу Константина в Константинополь, чтобы потребовать раз и навсегда признать эдикты [25]. Воспитанный в Тире (нынешний Ливан), Константин являлся порождением восточной культуры и, казалось, должен был пойти на компромисс с Востоком. Тех в Риме, кто и дальше упорствовал бы в сопротивлении, император покарал бы с примерной жестокостью. По пути папа Константин остановился в Неаполе, где встретился с экзархом Равенны Иоанном Ризокопусом. Тот находился на пути в Рим, отправленный туда императором с приказом перебить всех папских соратников, кто воспротивится его воле [26].

* * *

Сколько ни рассказывай об этом непрекращающемся конфликте и об этих вспышках варварства, еще поразительнее живучесть папства. Императоры, пытаясь разделаться с независимостью пап, проливали реки крови, но их старания давали лишь кратковременные результаты. Всего за год до возведения на форуме статуи императора Фоки папа Бонифаций III (607 г.) потребовал от императора признания Рима –