Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

и четки из человеческих костей. Иногда они пьют из черепов умерших людей, что делается из набожности, чтобы помнить о смерти и жить богобоязненно.

Когда болеет скот, некоторые из них читают молитвы над ними, не разжимая зубов, чтобы он выздоровел.

Светские люди не ходят в церковь так часто, как жрецы, /W 326/ а только два раза в год, когда храмы открыты, и тогда в них устраивают обходы в честь идолов. Но ламы ходят туда часто, а зимой в течение трех-четырех месяцев беспрерывно. Внутри храмов они молятся с перерывами, наклоняют голову и ложатся наземь. Они поют тихим голосом. У них в храмах происходят споры: одни противоречат, другие защищаются. Когда они выходят из храма домой, то молодые ламы ходят танцуя. Это, они говорят, делается в подражание ангелам, ибо они верят, что в небе имеется девять рядов ангелов, которые почитают Бога, поют и танцуют. Ангелов они называют ласами. Они изображают некоторых приятными, а других отвратительными и говорят, что те противостоят злым духам. Некоторых они изображают вооруженными. О них говорят, что это посредники между Богом и людьми.

На расстоянии полудня пути от Капаранге, главного города Тибета, или Тебета, есть в одном городке монастырь с 500 ламами. Туда часто совершаются паломничества, там даже бывает король. Когда он приходит туда, там собирается до 2 000 лам. Они пара за парой, напевая, принимают короля, притом они перед ним делают шесть поклонов, а он делает три поклона.

Один раз в месяц ламы (главного из них зовут еще далай-лама, или Лама ламалов и Лама Кангиу) устраивают обход, чтобы изгнать дьявола из города и с места. Тогда они носят черные штандарты, на которых нарисован дьявол. Другие несут барабаны и другие инструменты. При их звуках они поют и танцуют, при этом прикрывают рот, чтобы злые духи туда не вошли.

Они иногда окуривают дома, умоляя ангелов защитить их от дьяволов. В Тибете на горе есть замок, посвященный ангелу. Ламы ежемесячно окуривают его сверху донизу, выбрасывают из окон пищу и хлеб, и бедные это собирают. Все это делается для того, чтобы добиться победы над врагом.

У них есть такие дни, когда они освящают воду. В нее они бросают золото, кораллы и рисовые зерна, чтобы она никому не повредила и чтобы дьявол не насиловал тех, кого опрыскают этой водой. Такую воду они хранят со дня освящения.

Они приносят жертву, как делают и многие другие язычники, для добывания разных благ.

Крестьяне ежегодно просят лам окуривать и заговаривать черный скот, чтобы в него не вселился дьявол, который любит этот цвет больше, чем другие.

Тибетские и тангутские ламы отправляются в паломничество в область Утсанг. Тех, кто там побывал, очень чтут, и они благословляют других, накладывая руки на шею, что, как они считают, приносит благо и дает отпущение грехов.

Они обдувают больных для лечения, пока другие молятся.

Ламы говорят, будто они могут делать предсказания, обманывая этих слепых людей, прибегая к разным уловкам, прежде чем делать предсказания.

Когда ламы заставляют кого-нибудь произносить клятву, они велят ему класть руки на идола, возле которого лежат кости умерших, чтобы он думал о смерти и о том, что ему придется дать ответ за клятву.

Когда кто-то из родственников умрет, они выворачивают одежду и оставляют волосы грязными.

В Тибете и Тангуте при похоронах есть обычай, когда ламы заставляют народ нести умершего, затем, иногда, его сжигают и из праха, смешанного с глиной, делают фигуры. Или же они увозят умершего за город, чтобы там он был съеден какими-то белыми птицами, несколько похожими на журавлей. Кто жил набожно, того после смерти разрубают на куски и бросают собакам.

Эти ламы служат народу и как целители. Они приготовляют кашу из муки и масла и жертвуют ее дьяволу, чтобы он не мучил больных, ибо верят, что все болезни исходят от него.

Люди в Тангуте и Тибете часто из страха перед дьяволом дают своим детям имена незначительных вещей. Они считают, что это действительно благотворно для изгнания дьявола. Этому учат их ламы. Когда умирает перворожденный сын, ламы говорят, что его убил дьявол, поэтому дают детям имена /W 327/ собаки, кошки, крысы и т. п., ибо дьявол, они говорят, презирает таких ничтожных созданий и в таких детей не вселяется.

В Пекине за последнее время построено два храма, для богослужений лам, и хотя император к ней не склонен, он придает им значение, чтобы через них узнавать все, что делается в Западной Тартарии и сохранить дружбу с ее князьями.

Если при смерти ламы его тело остается лежать прямо, не переваливаясь на стороны, они считают его блаженным.

Они, до некоторой степени, живут по законам Пифагора[370].[371]

Согласно вере лам, Бог состоит из трех лиц. Они называют первое божественное лицо Лама Коньок. Это значит первое лицо. Второго они называют Хо Коньок, что значит большая книга. Третьего они называют Сагуйа Коньок, это значит понимать, видеть, любить в славе. Это поистине непонятно. Называть Бога Книгой! Под этим они, однако, подразумевают вышеупомянутую Книгу закона, говоря, что это Книга Бога, единственное, что есть сам Бог. Может быть, следует понимать из слов Книга есть Бог, что в книге говорится о Боге. Дальше: они о тайне Святой Троицы ничего не знают. Мне помнится, что я видел в руках одного калмакского князя, члена этой секты, эту книгу-закон, или копию ее. Она была в кожаном переплете. Князь держал ее в большом почете; прикладывал к голове, ко лбу, заворачивал ее во множество полос; показал мне ее раскрытой и сказал, что это необычная письменность, не такая, как в их книгах. Он сказал, что все богослужение состоит в том, чтобы читать ее, поэтому он всегда ее читал. Но так как я с ним должен был говорить не иначе, как через трех лиц, то не мог понять точного смысла.

Они верят, как говорит иезуит Антуан де Андраде[372], в несозданное слово и в то, что именно оно, для блаженства людей, стало человеком, умерло и воскресло, и все это смешано с очень многими глубокими заблуждениями и болтовней, так что сути дела они не знают. Они считают, что Христос умер ради человеческого рода, но немногие из них знают об этом, и их мнения о том, какой Он смертью умер, расходились, и они о крестном распятии ничего не знают. И также ничего не знают о значении и силе его.