Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что это является лишь предположением этого превосходного человека. Оно не основательно, ибо может иметь отношение к Негукуму, королю Африки, но ни в коем случае не к Папе Яну, о котором идет речь. Кроме того, это название слишком старо, чтобы оно могло иметь отношение к абиссинским королям, которые в те времена были не столь известны у европейцев в Азии, когда имя Папы Яна только стало известным. Да и абиссинские рабы тогда не были столь обычным явлением в восточных странах, как они были после аделенской войны. Но когда португальцы дали это имя португальскому королю, они его не слышали от персов, как думает Голиус, а заимствовали его из древних рассказов, когда они отправлялись его искать в Индию. И когда они узнали, что абиссинский король носил крест и был христианином, они к нему применили это имя.
Но вернемся к упомянутому Беспириусу. Он приводит новое и до сих пор неслыханное объяснение происхождения [этого названия], а именно: будто Престе Ян на персидских языках значит как бы Фреште Йеган, что значит ангел мира. Он не приводит никаких доводов, только говорит, что Великий Могол называет себя еще Шах Йеаном, что значит король мира, и что этот владеет большей частью тех стран, которыми азиатский Папа Ян владел до него, и, вероятно, поэтому он, хоть и ошибочно, сохранил за собой имя Йехан. Это, мне кажется, заходит слишком далеко, и имя ангел плохо идет королю, и говорится не Freschteh, a Preste.
Справедливо он ругает Шиндлеруса, который в своем пятиязычном словаре[361] в статье о слове Сингит пишет, что Прест на персидском /W 323/ языке значит король, а также апостол, или посланное, посланец.
Что же касается меня, то ни одно объяснение этого слова мне не казалось более ясным и правдивым, чем объяснение превосходного Андреаса Мюллеруса ван Гриффенгагена. Он мне вразумительно рассказал, что Пристер Хан значит князь христиан, или тех, которые поклоняются ему как молящемуся князю, или королю. И так как он подтвердил свое мнение в письмах ко мне уже после того, как мое описание истории было издано, то я теперь охотно признаю, что он первым пришел к этому объяснению, ибо самое лучшее толкование слов — это то, при котором оно совпадает не только со свойствами языка, но и с историей, и с сутью дела. То, что Престер Хан был королем христиан, мы выше уже говорили». Здесь кончается объяснение Людолфи.
В стране Тангут считается долгом вежливости, чтобы хозяйка дома, когда наливает гостям напиток, намазала бы три кусочка масла на бока кружки; когда гость пьет, он намазывает себе это масло на лоб.
Но среди некоторых из них существует ужасный обычай: они приносят в поле умирающего и оставляют там на съедение диким зверям и птицам, считая честью найти живую могилу, то есть в теле птиц и зверей.
Если к югу от Великой стены, которая отделяет Сину от Тартарии[362],[363] направляются из синского города Сининга к королевству Тангут, или Барантола, то нужно перейти пустыню Калмак, или Само и Лоп, с караваном. Эта пустыня в некоторых местах гориста, а в других это песчаная равнина, неплодородная, без травы и животных, не считая львов, тигров, медведей, волков и диких быков; хотя кое-где имеются реки, на берегах которых есть растительность для скота, который туда пригоняют.
Эта пустыня начинается внутри Индии. Ее переходят кочующие тартары, согласно сообщениию иезуита Грубера, который перешел ее недавно из Сины в Индию. Из его письма, напечатанного среди документов Тевено[364], также явствует, что Ласса расположена на 29°, а в четырех днях езды оттуда есть гора Лангур. Она так высока, что на ее вершине трудно дышать, а летом из-за ядовитых паров через нее трудно идти. Ее переходят пешком.
Как только Грубер прошел Великую стену и Желтую реку, он пришел к пустыне Калмак. Ее нельзя перейти без сильного каравана из-за нападения тартарских орд.
Ламы, или жрецы, этих тартар, носят красные шляпы и белые кафтаны, перевернутые назад; под ним еще желтый кафтан, на котором с пояса висит кошелек. Он встретил тартарских женщин, которые носили зеленые кафтаны из овечьего меха, а мужчины одеты в грубые кафтаны. У них висело что-то на шее, и они верили, что это предохраняет их от несчастья.
Хижины этого народа внутри сделаны из дощечек, а снаружи из меха и шерсти.
Во дворце Тангута он видел придворных, одетых как женщины, но в плащах.
Государство Маранга включено в Тебет и его главный город Радок. Здесь он слышал имена: Францискус, Антониус и др., — так что казалось, что здесь раньше знали христиан.
За три месяца, пока он ехал по пустыне, он встретил мало людей и не видел птиц, но много диких быков, медведей, львов и тигров.
Когда этот иезуит пришел на расстоянии трех дней пути с западной стороны через Великую стену, он встретил озеро Коконор. Желтая река там начинается. Коконор по-тартарски значит большая кода, или большое озеро.
Оттуда он пришел в область Токтокай, почти пустынную и ненаселенную, очень неплодородную. Там почти нет людей, кроме некоторых, живущих бедно, в шалашах. Река Токтокай орошает эту область и дает ей название. Эта река красивая, шириной с Дунай, но очень мелкая.
Когда он затем оттуда отправился и прошел через область Тангут, он пришел в Ретинк, густонаселенную область. /W 324/ Придворные в Барантоле, главном городе Тангута (так еще иногда называют и все государство Тангут), невероятно много тратят на одежду, сделанную из золотой парчи, хотя в остальном народ очень неряшлив. Ни мужчины, ни женщины не носят рубах, спят без постели на полу, едят часто сырое мясо и никогда не моют ни рук, ни лица. Но они любезны, и в особенности с иноземцами. Женщины там ходят по улицам, как и мужчины.
Область Коин расположена около Барантолы.
От Барантолы Грубер направился к государству Некбал, которое размером с месяц пути. В этой стране два главных города — Катинандир и Патан, разделенные только рекой.
Короля там зовут Дартосмал. Он живет в городе Катинандире, а его брат Невагмал в Патане и управляет войсками. В то время, когда Грубер там находился, с ним была большая армия, против незначительного короля Варкама, который угрожал
