Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

что оказалось невозможным объединить две фирмы, не потратив при этом значительных средств. Если бы мистер Вассерштейн и разумное количество его коллег присоединились по отдельности, мы были бы очень счастливы". Он сказал Fortune о своих усилиях по привлечению Вассерштейна: "Конечно, у вас никогда не может быть достаточно лучших талантов". Он подчеркнул, что выбор Стива стал результатом "коллегиального подхода", в котором "не было ни победителей, ни проигравших".

Но, разумеется, это было не так. Любой вакуум власти, который заполняется, неизбежно требует изнурительной политической борьбы между возможными претендентами. И хотя Мишель не хотел этого признавать, назначение Стива заместителем генерального директора Lazard Freres & Co. вызвало не меньшие волнения. Больше всего недовольны были партнеры, наиболее близкие к Феликсу, - Кен Уилсон, Айра Харрис и Джерри Розенфельд. Все трое вместе работали в Salomon Brothers и были активно привлечены Феликсом в Lazard. И все трое были успешны и продуктивны в Lazard. Когда Феликс ушел, а Стив, по сути, стал их новым боссом, многие почувствовали, что их уход вслед за своим наставником - лишь вопрос времени.

Уилсону, вероятно, было труднее всего проглотить эту горькую пилюлю. Он руководил банковским отделом уже два года, и в большинстве других фирм это означало бы, что он был боссом Стива. Теперь же, после повышения Стива, он должен был отчитываться перед тем, кто, теоретически, отчитывался перед ним. Но границы полномочий в Lazard никогда не были столь четкими. Поскольку Мишель по-прежнему единолично принимал решения о вознаграждении, должность главы банковского отдела была скорее титульной и административной, чем имеющей реальные полномочия, особенно когда речь шла о вознаграждении и власти над другими партнерами.

Например, не посоветовавшись с Уилсоном, Мишель попросил Стива провести исследование эффективности малого бизнеса Lazard на рынках капитала, которым тогда, как и прежде, руководил Деймон Меццакаппа, соратник и друг Стива. Многие партнеры Lazard считают, что Мишель попросил Стива провести это исследование, чтобы помочь Стиву возобновить карьеру в фирме. "Дэймон был в постели с Раттнером, и поэтому неудивительно, что в исследовании был сделан вывод о том, что рынки капитала были довольно важны, в то время как все, кроме слабоумных, знали, что там ничего нет", - говорит Уилсон, который предпочел резко сократить отдел. Как говорил Феликс о деятельности Lazard на рынках капитала: "Почему бы нам просто не стоять на углу улицы и не продавать кокаин?" И хотя Уилсон сам был важным производителем бизнеса, Стив был еще большим производителем, а в дарвиновском мире Lazard это давало ему больше рычагов влияния на Мишеля.

И Мишель принял решение за Стива. "Стало ясно, что в фирме было два лагеря, две фракции, два человека, и Мишель должен был сделать выбор между Раттнером и мной", - вспоминает Уилсон, бывший офицер армейского спецназа во Вьетнаме, который обычно подходил к младшим банкирам в Lazard и спрашивал их: "Ну как, крепко держитесь?" "И, знаете, я, честно говоря, понемногу терял пыл, желая устроить собачий бой, потому что, если что, это будет пиррова победа. Мишель не собирался никуда уходить, и тут меня осенило: как говорили в армии, всегда есть 10 процентов, которые никогда не получат слова". Он вспоминает, что борьба была очень напряженной. "На одной из встреч в Париже, куда я приехал, Мишель попросил меня зайти к нему. Я провел несколько часов у него дома, и он пытался придумать, как мы с Рэттнером могли бы работать вместе, и, знаете, если честно, мое сердце на этом этапе было не занято этим, потому что я не видел, к чему это приведет. Феликса больше не было. Для меня это была личная вещь в плане стиля и того, что он представлял. Мишель не собирался никуда уходить, так что" - здесь он очень напоминал Билла Лумиса - "у вас будет вся ответственность, но ни одного полномочия".

Будучи одним из лучших в мире банкиров, специализирующихся на работе с финансовыми институтами, Уилсон прекрасно понимал, что Lazard становится все более сложной конкурентной позицией. Он решительно выступал за значительные стратегические изменения в компании - в частности, за сворачивание бизнеса рынков капитала, прекращение написания исследований по акциям, прекращение торговли проблемными долгами и переориентацию бизнеса M&A на шесть или семь отраслей, отказавшись от услуг универсальных банкиров Lazard. "Я чувствовал, что Lazard действительно становится слишком большой для своего места", - сказал он. "Ему нужно было стать более четким. Нужно было быть более сфокусированным. Нужно было повысить качество. Я пытался нанять хороших людей, но их отталкивало то, что это было глубоко политизированное место". Уилсон утверждал, что ежегодное участие Мишеля и его семьи в прибылях Lazard, которые тогда приближались к 40 процентам, когда все различные части складывались вместе, делало практически невозможным привлечение лучших банкиров, потому что просто не хватало компенсации, когда один непроизводитель забирал так много себе. Он считал, что доля Мишеля должна была быть ближе к двум процентам. Он также никогда бы не позволил Феликсу уйти. Очевидно, что изменения, за которые выступал Уилсон, были слишком революционными для Мишеля. "Мишель и основная группа преданных ему партнеров не проявили к этому никакого интереса", - объяснил он. Мишель был так привязан к статус-кво, потому что считал это проявлением своей гениальности". Мишелю определенно было комфортнее с Раттнером или кем-то более предсказуемым".

Есть партнеры, которые и по сей день считают, что неспособность Мишеля найти способ мирного и продуктивного сосуществования Раттнера и Уилсона была одной из его главных ошибок. Многие считали, что Уилсон обладал врожденными лидерскими качествами: интеллектом, харизмой, издевательским чувством юмора, перспективой и истинным пониманием динамики конкуренции на Уолл-стрит и места Lazard в ней. В течение двух лет он очень хорошо руководил банковским делом. "Тот факт, что Кен Уилсон и Раттнер находились под тентом, а Мишель не нашел способа заставить их работать и, по сути, прогнал их, - это невероятно, это грешно", - сказал один из партнеров. Другой партнер расценил отказ Мишеля позволить Раттнеру и Уилсону вместе управлять Нью-Йорком как еще одно неопровержимое доказательство макиавеллизма Мишеля. "Я думаю, он в корне решил, что Кен - хороший лидер и что если он оставит его с Кеном, то вернуть его будет чертовски сложно", - сказал он. "Если бы он выбрал Стива, Кен бы ушел. Если Кен уйдет, у него останется Стив. А Стив бы перегорел. И тогда он полностью вернет себе контроль. Думаю, в принципе, он так и поступил". И все же на пресс-конференции, объявившей о назначении Стива, Уилсон