Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

Эти люди увозили с собой в Томск немного руды и какую-то цветную глину красного и малинового цвета, которую выделяет эта гора. Руда была расплавлена в Томске, и в ней нашли немного хорошего серебра.

Поблизости была другая гора — Батырхам.

В реке Яик (которая впадает в Каспийское море и находится на границе Калмакии), которую раньше называли Солоктодно, такое изобилие осетра и рыбы белуги, что они в некоторых мелких местах лежат в воде и можно, ступая по ним, перейти реку, как по мосту. Белуга, у которой большой язык, — это плоская рыба, иногда длиной в 13 футов, и такая тяжелая, что четыре лошади с трудом ее тащат. Они иногда перебрасываются в реке через высоко выступающие столбы, поставленные для того, чтобы задержать и поймать их. Из кожи белуги делают клей, а икру, как и икру осетра, называют кавьяр.

Рыбу разрубают на куски, солят и продают по всей России.

Все рыболовство там производится только в пользу Их Царских Величеств и Патриарха Московии.

Выше реки Яик есть, кроме городка Яик, еще местечко, название которого мне не известно, заселенное казаками, которые пришли от Самары и других мест, чтобы грабить калмаков и окрестные орды. Это место огорожено забором из деревьев и кустов. Каждый дом, или постройка, стоит отдельно, окруженный изгородью из глины, палок, бревен и кустов.

Эти люди живут очень просто, но в полной свободе, а питаются очень скудно. Многие приходят туда с реки Дон, сперва по суше, до Камышинской, и вдоль реки Актопскаустга, что значит устье города Актопска, или Ахтуха (этот город раньше был по размеру как Амстердам); дальше на своих кораблях по Волге, к Яику или вниз по Волге, по какому-нибудь притоку, обходя Астракань, в Каспийское море.

Украинские казаки живут под своим гетманом, но донские, самарские, днепровские и запорожские казаки — вольные люди, и большинство из них имеет греческую веру.

Крепость, или городок, Яик на реке Яик первый раз был взят Стенькой Разиным так. Он пришел на своих кораблях — стругах — вверх по реке Яик до крепости и послал гонца к воеводе справиться о его здоровье и просить разрешения увидеть его и помолиться в церкви. Кроме того, он должен был с ним говорить о делах императора. На это воевода велел сказать, чтобы тот ради бога пришел, и хотел его ожидать в церкви. Тогда Стенька приказал своим людям пройти по три-четыре человека в разные ворота в замок и собраться перед церковью будто для молитвы, но быть наготове, спрятав свои короткие ружья под одеждой, и следить за призывом, то есть за тем, когда он скажет слово промысел. Так и было сделано. Они повесили воеводу со всеми чиновниками и оставались хозяевами этого места до тех пор, пока Стеньку в следующем году не выгнали, или скорее пока он не покинул крепость.

Говорят, что один купец Гурьев для охраны путешествующих построил за свой счет город Яик, принадлежащий Их Царским Величествам. Раньше, правда, там тоже жили люди, но без защиты. До прихода Стеньки туда высылали солдат и горожан.

Впоследствии город Яик был восстановлен английским полковником Белли. Вокруг него очень пустынно, /W 306/ потому как вблизи него нет людей.

В то время, когда Тамерлан воевал с московитами, произошла большая битва у реки Яик. Предполагают, что ее называли Масфа, по Алхазину, если под этим названием не подразумевается Волга.

Издавна считали, что около реки Яик есть канал, проход или бухта, вплоть до Скифского моря, теперь названного Тартарским Ледяным морем. Считали, что оно находится недалеко оттуда.

Сообщают, что недавно яицкие казаки с помощью солдат Их Царских Величеств, в количестве 1 000 человек, вторглись в бухарскую страну, разрушили пять городков, освободили много русских рабов и повсюду грабили эту страну.

У реки Яик прежде было местечко, где некий калмакский мурза, или князь, по имени Смиле, был хозяином; но оно давно разрушено.

В четырех днях пути от города Томска, вокруг которого живут калмаки, встречаются остатки разрушенного города без домов, или жилищ. Камни разрушенных домов лежат кучами, иногда целые горы камней. На некоторых из них видны странные буквы, теперь неизвестные.

Язычники, живущие вокруг в шалашах, говорят, что в древности он был главным городом большого калмакского князя, и он (город) провалился в землю и был разрушен.

Многие калмаки правят своими лошадьми ногами, привязывая к каждой ноге по стремени, чтобы освободить руки для стрельбы. Они водят с собой две-три запасные лошади, чтобы их использовать, если первая устанет или ранена. Кода лошади изнурены гонками, они их выгоняют в поле пастись, как овец. Они не знают ни овса, ни ячменя. Когда лошади отдохнут и поедят, каждый зовет свою лошадь словом курлой, тогда они приходят, каждая к своему хозяину.

Калмаки разделяют свои силы на отряды по 1 000 всадников, над которыми назначают главного. На войне они редко используют пушки, ружья или пистолеты, а только лук и стрелы и носят чешуйчатые панцири и шлемы, а также ножи и копья.

Многие их женщины и дочери вместе с ними уходят на войну и употребляют луки, стрелы и дубины. Они одеты как мужчины и носят длинные кафтаны из овечьих шкур, шерстью наружу, чтобы больше пугать врагов. Они разделяют волосы на пять кос: самая длинная на спине, две меньшие по бокам, одна короткая свисает с макушки на лоб.

Один английский писатель, чья рукопись в 1679 г. была напечатана в Париже, говорит, что калмакские женщины отправляются на войну, как и мужчины, и будто бы недавно они уничтожили целую армию крымских тартар.

Когда у них умирает мужчина, женщины сидят вокруг тела, оплакивая его, расцарапывают себе лицо до крови. Затем хоронят его на глубине в один-два фута, и часто медведи или собаки их пожирают.

Этот народ живет дико и варварски, в основном грабежом. У них есть лодочки из коровьих шкур, шерстью наружу, а изнутри раздвинуты несколькими деревянными перекладинами, на которых сидят. Иногда ставят небольшой парус, сплетенный из лыка, и в этих лодках выходят на грабеж.

Более некрасивого народа, чем калмаки, не встретишь во всей Азии: лицо плоское и широкое, между глазами расстояние около пяти пальцев.

Здесь кончается сообщение английского писателя.

Иезуит Грубер (который совершил путешествие из Сины по всей Тартарии) говорит в письме[331], что он ехал три месяца через тартарскую пустыню Лоп и все это время