Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позади был шквалистый Ильмень и пороги Ситни, раскопки курганов и топосъемки, длительные пешие разведки и сбор топонимической информации. Отряду нужен был отдых, а сосновый бор на берегу Чудского озера и дивный песок пляжа — лучшее место для этих целей.
Сразу после деревенских огородов, заборы которых увешаны звенящими на ветру консервными жестянками — от кабанов, начинались Развеи. Это место здесь так называется потому, что свирепые осенние штормы с озера выдувают верхний слой почвы, обнажая пески. Кое-где только сохранились островки, укрепленные корнями небольших сосен и можжевельника.
Александр Сергеевич наклонился и подобрал что-то с земли.
— Смотрите, Евгения Владимировна, это какой век? — В руках у него был маленький черный керамический черепок с отчетливым орнаментом и венчиком.
— Судя по орнаменту… Постойте, да это тринадцатый век, по-моему. А вон, смотрите, еще и еще!
— Здесь, вероятно, было селище, — предположил Александр Сергеевич, — интересно бы поработать, но ребята устали. Как вы думаете?
— Давайте вечером расскажем о нашей находке, и пусть они сами решают. Ведь основная программа экспедиции выполнена — древний водный путь найден.
Место для лагеря понравилось всем. Долго примеряли, куда ставить палатки. Тут хорошо и там тоже. Александр Сергеевич поставил свою над самым обрывом, входом к озеру.
— Так я лучше сплю, — пояснил он, — воду чую.
Целый день купались, загорали, собирали грибы и бруснику, раза два сходили в деревню, а все равно чего-то не хватало. За полтора месяца мы привыкли к каждодневной работе: то машешь веслами, то курган копаешь, то еще что-нибудь. А тут! Ну, собрал грибы, ну, почистил, ну, съел, ну, искупался, а дальше что? То есть это, конечно, все замечательно, но ведь привыкли же к другому.
Коля Зорькин собрал выброшенные волнами на берег бревна и связал из них плот, притащил байдарочное весло и долго плавал вдоль пляжа, сидя по пояс в воде, на своем «Кон-Тики».
Слава внимательно наблюдал за Колиными действиями, и если тот отходил от берега слишком далеко, командир складывал руки раковиной и требовал немедленного возвращения Коли вместе с его ненадежным плавсредством.
Вообще-то проблема купания в нашем экспедиционном отряде до поры до времени не возникала. Ведь, во-первых, все ребята хорошо плавали, а во-вторых, часто приходилось купаться по необходимости, например выпрыгивать из байдарки на пороге или буксировать ее против течения. Иной раз погода в эти моменты оказывалась совсем не купальная.
А изменилось все из-за Славы.
Обследовали мы раз редкое место: пересечение сухопутных и водных путей древних новгородцев на Череменецком озере. Разбили лагерь на острове Деревенец, а оттуда, пользуясь уже накопленным ранее опытом радиальных походов, отправлялись на изыскания дедов, которые «помнили» Александра Невского, старинных курганов, древних городищ. Новшеством было то, что некоторые выходы совершали на байдарках.
Как-то раз двинулись мы на восточную сторону озера, где возле деревни Большой Наволок, по слухам, находился курган, а на его склоне — большой каменный крест.
День был жаркий, безветренный. Обе наши байдарки, на одной из которых шел я с Аленой, а на другой Филимон с Машей, легко скользили к видневшемуся впереди берегу.
Филя с Марьей остались сторожить байдарки, а мы довольно быстро отыскали курган, который назывался Погост Камень, по преданию, здесь Александр Невский дрался с ливонцами, сделали топосъемку и отправились назад к берегу.
Однако у озера застали только метавшуюся по берегу Машу — ни байдарок, ни Филимона видно не было.
— Вон они! — указала Маша в синеющую даль, где, как игрушечные, покачивались обе байдарки и время от времени среди небольших волн показывалась точкой Филина голова.
Оказалось, что, пока мы искали приметы седой старины, доблестные охраннички наши решили позагорать. Расположившись на бережку, они, видимо, вздремнули, словом, как объясняла Маша: «Пока они на минуточку отвернулись», поднялся ветер и байдарки, едва приткнутые к берегу, отнесло метров на триста в озеро.
Мы присоединились к Маше и тоже стали метаться по берегу.
Но вот мы увидели, что байдарки унесло к тому месту, где лесистый мысок прикрывал их от ветра. Филимону с помощью весла каким-то образом удалось забраться в одну из них, вторую он привязал сзади, а вскоре подчалил к берегу.
— Надо было сбегать в деревню и взять лодку, — запоздало объяснял я тяжело дышавшему Фильке.
— Да ну, — отмахнулся тот, — тогда бы на всем озере знали, что у нас байдарки уплыли, смеялись бы. А так можно сказать, что развлекались, мол, вид спорта такой… Я, честно говоря, не ожидал, что так их утянет по ветру.
Условились нашим ничего не говорить, но, во-первых, из лагеря наблюдали за непонятными Филиными маневрами, а во-вторых, девочки по секрету рассказали о подвиге Филимона, и к вечеру тот ходил героем.
Перед ужином Александр Сергеевич отозвал в сторону Славу.
— Вы понимаете, Слава, насколько рискованны такие купания? — спросил он командира группы. — Вдруг ногу сведет или волной захлестнет, а мы даже не сможем оказать помощь.
— Безусловно, Александр Сергеевич. — Слава прямо посмотрел ему в глаза.
— А кроме того, — продолжал Александр Сергеевич, — я, помимо ответственности перед нашим законом, отвечаю за вашу безопасность и перед родителями, и перед руководством экспедиции.
— Это очень ответственно! — горячо сказал Слава. — Ведь не дай бог!.. Как это некоторые не понимают?
— И еще одно: Филимон сейчас ходит героем, девочки вокруг него прямо джигу пляшут. Надо развенчать «героя», показать, что он растяпа, — упустил байдарки, и в его поступке никакого героизма нет.
Вода была еще теплая, и перед ужином решили искупаться. Дежурные позвали всех к «столу», и тут вдруг выяснилось, что один отсутствует. Стали считаться — на имя Слава никто не ответил.
— Да вот он, только что здесь плавал… — растерянно бормотал Костя.
Александр Сергеевич помчался в палатку и
