Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов

— Вон его голова! — вдруг закричал Коля.

На середине озера темнела Славина голова, и, как заведенная, появлялась в каскаде брызг рука: Слава шел быстрым кролем. Спустили три байдарки и помчались к новому герою…

— Так, — медленно сказал Александр Сергеевич, когда мокрый Слава был доставлен на берег. — Филины ливры не дают покоя?

— Вы же сами сказали: развенчать…

— Хорошо. А с вами ничего не может случиться?

— Со мной? Конечно, нет…

— Ладно. С этого дня будете купаться под присмотром, как маленькие. А наблюдать будут Филимон и Слава, попеременно…

Филимон Мадленский навел порядок в нашей палатке. В середине похода он подселился к нам третьим. Сам-то Филя был человеком чрезвычайно аккуратным и никогда не допускал, чтобы вещи лежали не на своих местах, однако справиться с нашим стремлением к хаосу он не мог. Здесь, в Подборовье, Мадленский по вечерам надевал начищенные полуботинки, такой же строгий костюм, который извлекал из-под своего матрасика, и совершал моцион под соснами. И брюки и курточка всегда были чистые, а на брюках — даже аккуратная складочка.

Когда мы со Славой заглянули в палатку, то глазам своим не поверили. Наши постели были заправлены «конвертиком», приемник загадочно мерцал в углу, накрытый какой-то салфеточкой. Знаменитое чугунное изделие было каким-то образом за подмышки принайтовано к задней стенке палатки и трагично взирало на дырку в крыше, а над ним висела раскрашенная анилиновыми красками фотография какой-то иконы, которую Слава с научными целями выцыганил еще в Новгороде. Не давая нам опомниться, Филя прочитал короткую лекцию о пользе порядка и тут же подкрепил ее примером: быстро обнаружил носовой платок, который лежал в самом естественном для него месте — под подушкой.

Слава похвалил Филю, тот был очень доволен, но радость его оказалась непродолжительной: через полчаса Славе понадобились носки, после чего интерьер палатки приобрел первоначальный вид. Филимон сильно ругался. Затем навел порядок снова, а чтобы сохранить это зыбкое состояние от наших посягательств, он взял книгу, зажег в палатке свечу и принялся читать увлекательную историю про шпионов. Я присоединился к нему, время от времени пробуя надежность крепления распятия у нас над головами.

В это время в палатку всунулась улыбающаяся физиономия Кости Соколова и вдруг резко, с неестественной скоростью исчезла. Раздался треск ломаемых сучьев, а затем Костин голос из-под обрыва:

— Мужики! У вас свечка на банке с порохом.

Я лениво повернулся.

Действительно, Мадленский в пылу наведения порядка очень удобно приспособил ненужную, по его мнению, банку для того, чтобы установить на ней свечу.

Тогда мы еще плохо представляли, что могут натворить четыреста граммов бездымного пороха «Сокол».

Вечером у костра Александр Сергеевич спросил:

— Ну, как, друзья, отдых? Нам здесь можно пробыть еще дней пять, а затем Караев обещал доставить нас на «Адмирале Макарове» в Псков.

— Вообще тут прекрасно, — сказала Татьяна, — но как-то непривычно отдыхать без дела. Жаль, что все уже позади…

И тогда Александр Сергеевич извлек найденный утром черепок.

— Что это у вас такое? — спросил Слава.

— Да вот, Евгения Владимировна уверяет — тринадцатый век…

— А где нашли? Здесь?

— Здесь. На Развеях, по дороге в деревню. Вы же сегодня там раза три проходили.

— Так если бы мы знали! Мы все больше в той стороне маслята искали… — Слава начал принимать позу низкого старта, готовясь тут же мчаться к историческим местам.

— Стоп, стоп, стоп! — Александр Сергеевич поднял руку, запрещая Попову взлет. — Будем вести работу по всем правилам, никакой самодеятельности, все, как полагается при раскопках. Как, группа согласна?

— Все согласны! — быстро ответил Слава.

На следующее утро приступили к работам. Под руководством Евгении Владимировны был составлен топографический план Развеев. Территорию поделили на квадраты, обозначенные колышками. Каждый квадрат был помечен номером, и находки фиксировались в соответствии с этими номерами.

А находок было множество: черепки, кусочки дерева, металлические изделия. Копать почти не приходилось — делали лишь небольшие зачистки.

Три дня продолжалась работа. В лагере оставались только дежурные, готовившие обед. Вечерами сидели у костра, пели песни, любовались закатами над озером.

Александр Сергеевич пришел как-то вечером из деревни и сообщил, что там всерьез обеспокоены нашей деятельностью.

— Они решили, что здесь будет строиться какой-то промышленный гигант.

— Ну еще бы, — сказал Костя. — Такую территорию обследовали.

— Да еще эти колышки, — подхватила Маша.

— Я постарался их убедить, что наши цели гуманны, — продолжал Александр Сергеевич, — рассказал об экспедиции. Тогда меня попросили выступить в клубе и сообщить об этом подробнее. Я связался с Георгием Николаевичем, он тоже обещал приехать.

В тот вечер в подборовском клубе отменили кино — всем хотелось послушать об истории своего края. Танцы, правда, объявили, но на них что-то никто не пошел.

На лодках приехали из соседних населенных пунктов: Подолешья, Островцов, даже с эстонского острова Пириссар. Караев прибыл из Самолвы, где находился штаб экспедиции.

После работы на Развеях мы с трудом протиснулись в переполненный клуб, когда на сцене в безукоризненно белом кителе выступал Георгий Николаевич.

— …Таким образом, — гудел в зале голос руководителя экспедиции, — победа в битве на Чудском озере, получившей название Ледового побоища, одержанная русским народом в дни тягчайшего испытания, способствовала сохранению живых сил русского народа, призванного в дальнейшем сыграть виднейшую роль в судьбах человечества.

Между тем известно, — продолжал Караев, — что с легкой руки германского публициста Пауля Рорбаха фашистская историография не только замалчивала Ледовое побоище и понесенные в нем немецкими рыцарями тяжелые потери, но нагло утверждала, что этой битвы вообще не было и что русский летописец внес ее описание лишь в угоду своему князю. Доказывали это тем, что советские историки так и не могут определить место, на котором произошла битва. Результаты нашей экспедиции, предпринятой по решению президиума АН СССР, начисто опровергают все старания фальсифицировать