Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стояла уже довольно темная ночь последнего летнего месяца. Местное мужское население, обступив Александра Сергеевича и Георгия Николаевича — в темноте светились папироски, — сообщало новые исторические факты:
— Слышь, слышь, Сергеич! — горячился конюх Иван. — Мать моя, ей счас девяносто три, дак она помнит, что озеро во-о-он там было, здесь такой мыс, где теперь Наволок, до самого горизонта тянулся.
— А помнишь, Вань, нашу бабку? Представляешь, Александр Сергеевич, сто десять лет прожила. Дак она помнила, как на Пириссар пешком ходили.
— Как пешком, Петр? — не понял Александр Сергеевич. — Он же остров?
— Ну да, остров — от деревни до него восемь верст. Но тогда вода стояла ниже, и можно было пройти вброд — где по колено, где по пузо. А еще там река была, ее переплывали…
— Река в озере?
— Ну мы так ее называем, а на самом деле — это глубокое место.
— Когда-то здесь действительно была река, — вмешался Георгий Николаевич, — а сейчас осталось одно название. Это доказали наши гидрологи. Уровень воды постепенно повышается…
— Да-а-а… Места у нас тут замечательные, — перевел разговор Иван, — Сороковой бор называется. Еще при помещиках сюда мужики бегали, скрывались. Жили в шалашах, рыли землянки. Питались грибами, ягодами, добывали зверя, ловили рыбу…
— А в гражданскую-то, — перебил Петр, — сколько тут боев было. Да и потом, в сорок первом, здесь сразу появились партизанские отряды. Трудно вначале было — немец-то силу свою чувствовал, партизаны сходились только в маленькие отряды, голодали, не было оружия. Но на следующий год и оружие появилось, и отряды объединились между собой — в общем, здорово трепали фашистов.
— Пришлось им даже железную дорогу на Гдов разобрать, — добавил Иван, — там, где она по Сороковому бору проходила. Сняли рельсы и увезли куда-то.
Разговоры затянулись за полночь. С озера ударил луч мощного прожектора, и коротко взвыла сирена — на катер вызывали Георгия Николаевича.
А на следующее утро мы покидали Подборовскую кручу. Байдарки сложены в мешки, рюкзаки упакованы. Ждем катер. Настроение немного грустное — не хочется расставаться с вольной лесной жизнью.
Костя тихонько перебирает струны гитары:
Уходят корабли, подняты паруса… Растаяли вдали земные голоса. Растаяли в тумане — навеяли печаль, Остался берег дальний да призрачная даль.Тихое теплое августовское утро. Сквозь кроны сосен пробивается солнце. Вода и небо белесо-голубые, ласковые, спокойные.
…Когда захочешь ты уехать в дальний путь, Когда подует с моря теплый ветер — Как хорошо тогда последний раз взглянуть На тихий порт, уснувший на рассвете…Вдали показался изогнутый стремительный силуэт берегового катера. Он обогнул отмель и встал на рейде напротив бывшего нашего лагеря. От катера отвалила шлюпка и двинулась к берегу.
Александр Сергеевич подготовил сумку с материалами: по пути они с Георгием Николаевичем будут обсуждать работу экспедиции по «горячим следам».
Мы подошли к самой воде встречать лодку. Костя не выпускает из рук гитару:
Когда с друзьями ты прощаешься навек, Не забывай о том, что было прежде, Придет зима, а с нею первый снег, Придет весна, а с нею все надежды…Да, уходят корабли. Через полчаса «Адмирал Макаров» завибрировал, загрохотали дизели. Мы взяли курс на Псков.
И вот снова я на Чудском озере, в Подборовье. Все вроде бы то же, но что-то неуловимо изменилось за эти годы.
Пляж как-то уменьшился: не ошиблись гидрологи — наступает озеро. Да и трава вытоптана на берегу. Видно, недавно здесь располагался туристский бивак.
Пошел в деревню. Вот и Развеи. Сколько лет-то прошло!
В магазине покупателей нет — одна продавщица, все та же тетя Катя. Поздоровались.
— Как дочка-то, тетя Катя, школу кончила?
— Давно. В Пскове счас… У меня вон внук бегает. Мне уж говорили, что вы пришли.
— Да кто говорил? Ведь нас же никто не видел.
— Как не видел — видели, — уклончиво ответила тетя Катя, — к своим, что ли, приехали или сами?
— К каким своим? Что-то не пойму…
— Как не поймешь? Там же ваши стоят из Москвы. Мадленский, что ли, Филька! Он с ребятами приехал.
Вот тебе на! Я бегу обратно. Неужели ребята приехали, а мы даже и не знаем.
Когда я подошел, у нашего костра сидели Слава Попов и Филимон Мадленский.
— Вы как сюда?
— Да мы как-то затосковали, собрались и прошли часть того старого маршрута от Плюссы до Подборовья.
— Ну расскажите, как там, что нового.
— А приходите сегодня к нам вечером. Мы дневник вели, все записывали, как Александр Сергеевич.
— А где ваш лагерь?
