Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

— Человек живет один раз, — сказал Арсей. — Прожитая минута никогда больше не повторяется. В жизни человека бывает и хорошее и плохое. И вот, так как в жизни все неповторимо, человеку обычно хочется подольше сберечь то, чем он дорожит, — хочется продлить хорошее. Комсомол всегда был дорог мне — это моя молодость. А она один раз бывает в жизни. Вот я и думаю: расстаться с комсомолом — значит расстаться с молодостью. А мне этого не хочется.

Арсей говорил негромко, точно самому себе. Он вспоминал годы упорного труда, настойчивой учебы. Рядом с собой Арсей видел Тихона, младшего брата, и сестренку Таню, которые тоже были комсомольцами. Таня показала себя отважной патриоткой, Тихон и сейчас еще бьет фашистов. А ему, Арсею, пришло время расстаться с комсомолом, со своей молодостью.

— Нет, не делай этого, Миша, — снова попросил Арсей. — Я хочу еще немного поработать с вами.

Но Туманов не слышал. Уткнувшись лицом в подушку, он крепко спал.

Утром, наскоро позавтракав, они разошлись по своим делам, условившись вместе ехать в Зеленую Балку.

Арсей отправился в райземотдел. Заведующий земотделом — молодой энергичный агроном — встретил Арсея приветливо. Он усадил его рядом с собой и развернул на столе длинную бумажную ленту, испещренную цифрами, — это был план весеннего сева по району. Заведующий отыскал Зеленую Балку и назвал цифры. В основном они удовлетворили Арсея. Он записал их в свой блокнот, оставив за собой право проверить и уточнить их на месте до окончательного утверждения.

— Ну, конечно! — воскликнул заведующий райземотделом. — Ведь это только наши предположения. Через день-два мы спустим план в колхозы и там с помощью самих колхозников будем уточнять все до сотой гектара.

Арсей поделился с ним мыслями об опытном поле.

— Это было бы очень хорошо, — сказал заведующий. — Иметь свое опытное поле, маленькую лабораторию — мечта каждого агронома. Вы говорили об этом с товарищем Потаповым?

— Да. Сергей Ильич одобрил эту идею.

— А моей помощью можете располагать, когда угодно будет, — горячо заверил заведующий. — И не только как заведующий райзо, как агроном я готов поделиться с вами знаниями и опытом.

Беседа с Потаповым, поддержка райкома комсомола, разговор с заведующим райземотделом! — все это воодушевило Арсея.

«Если так будут помогать на деле, — думал он, направляясь в районо, — то не так уж трудно будет работать».

Одно смущало: вопрос о семенных фондах еще не решен. В райзо все еще комбинировали, пересчитывали. Заведующий обещал в виде ссуды необходимое количество семян, но срока не назвал. Арсею оставалось лишь верить, что это будет «в самое ближайшее время», и надеяться, что расторопный заведующий райземотделом слов на ветер не бросает.

В районном отделе народного образования Арсея также принял заведующий. В аккуратном темносинем костюме, в больших роговых очках, с клинообразной бородкой он походил на маститого ученого. Арсея охватил трепет. Как в былые студенческие годы во времена экзаменов, он с волнением опустился на стул перед заведующим районо.

Почти два часа длилась беседа. Неторопливо и обстоятельно заведующий районо излагал перед Арсеем свои мысли о народном образовании в деревне. Арсей старался понять, с какой стати ему это рассказывают. Голова была занята другими мыслями, и потому, быть может, он не в силах был понять рассуждений собеседника.

Наконец заведующий районо встал, вскинул на Арсея строгие глаза, увеличенные очками, и многозначительно изрек как неоспоримую истину:

— Вот как все должно быть, молодой человек. Запомните — это говорю вам я, Константин Петропавловский.

Он вызвал молоденькую девушку с острым лицом, густо покрытым золотистыми веснушками и обрамленным рыжими кудряшками.

— Прошу любить и жаловать, — сказал он. — Учительница вашей школы. Пока — единственная.

Девушка протянула Арсею маленькую ручку и робко сказала:

— Нина Семеновна Громова. Очень рада…

Арсею что-то не понравилось в ней — то ли ее острое веснущатое лицо, то ли робость. Он пожалел, что потерял много драгоценного времени в этом отделе, и был искренне рад, когда утомительное свидание кончилось.

Вечером в кабинете Потапова собрались члены бюро райкома партии. Все подробно расспрашивали Арсея о положении в колхозе, каждую его просьбу обсуждали со всех сторон. Было решено выделить Зеленой Балке долгосрочные строительные кредиты, семенную ссуду и принято предложение райкома комсомола о шефстве.

Константин Петропавловский сообщил, что «ввел председателя колхоза в новейшую систему народного образования» и, кроме того, обеспечил Зеленую Балку педагогическими кадрами в размере двадцати пяти процентов потребности первой очереди.

— А сколько ж это будет, — спросил Потапов, — если эти проценты перевести на людей?

Петропавловский протер очки, посмотрел в блокнот.

— Пока одна учительница, товарищи! — сказал он. — Но я надеюсь…

Арсею так и не удалось узнать, на что надеялся заведующий районо: дружный смех оборвал строгую речь докладчика. Арсей тоже смеялся, и Константин Петропавловский теперь не казался ему похожим на маститого ученого.

На следующий день секретарь райкома показал Арсею телеграмму.

«Ваш номер сто сорок восемь разрешаем», — прочитал Арсей.

— Будем считать, что лес у вас уже есть, товарищ Быланин, — сказал Потапов, видя, что председатель колхоза не понимает загадочных слов телеграммы. — Это из обкома партии. Просьба о выделении вам в Казенном лесу участка удовлетворена.

9

Кузнец выглядел скрытным и угрюмым. Он мало говорил, сторонился шумных компаний. На лице его, густо заросшем черными волосами, никогда не отражалось душевное волнение. Казалось, ему не были доступны мирские переживания.

Но так только казалось. На самом деле у него была отзывчивая душа. Так же как все, он радовался, так же страдал. И только умение скрывать свои переживания делало его непохожим на многих.

Весь день кузнец был задумчив, рассеян, ни с того, ни с сего вдруг хмурился. Разговоре председателем о восстановлении кузни расстроил его. Дарья Филимоновна, простоватая, добродушная жена его, не раз озабоченно поглядывала на мужа. В этот день он определенно не нравился ей. Она, как думалось