Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

зачислили в партизанский отряд Арсея Быланина. Вскоре Денис на деле доказал, что недостающий вершок ноги не мешает человеку оружием уничтожать врага.

У леса, девушки остановились. Вера сорвала цветок и воткнула в кармашек пиджака.

— Мы говорили с Зиной, какой должна быть наша Зеленая Балка теперь, после войны, — сказала она. — Мое мнение: наша Зеленая Балка должна быть еще красивей, чем прежде, а Зина согласна на-такую, какой прежде была.

— Что ж, — рассудил Денис, — ты права, Вера, но можно согласиться и с Зиной. Если мы построим село таким, каким оно было до войны, это будет не так уж плохо.

— Что значит «если построим»? — возразил Антон. — Разве кто в этом сомневается? Конечно, построим. А вот какое построим — тут я, пожалуй, с Верой согласен.

— Правда, Антон, наше село должно быть красивым, веселым! — с жаром воскликнула Вера. — В нем будет много света. В нем должно быть уютно и просторно.

— Это будет городок! — сказал Антон, размахивая лопатой, как тросточкой. — Колхозный городок. Да, да!.. Мы должны поставить себе такую задачу.

— Как это было бы чудесно! — мечтательно сказала Вера. — Широкие, прямые улицы, домики высокие, белые. И у каждого домика — палисадник. А в палисаднике много-много вишни, чтобы дома все в вишнях скрывались. И много цветов: розы, георгины, гвоздика… А по краям березки посадить — у каждого дома, чтобы по всей улице рядком тянулись.

— Лучше тополь, — заметил Антон. — Такой, чтоб в небо макушкой упирался.

— Ну да, — улыбнулась Зина, — Антону будет тогда с кем побеседовать, не ломая поясницы. Все рассмеялись.

— Это хорошо — тополь, — подумав, согласилась Вера. — Но тополя у нас и так немало. А березок нету. А они такие веселые — березки…

Денис искоса поглядывал на Веру. Она была, как всегда, аккуратно одета: серая кофточка под мужским двубортным пиджаком убрана в черную юбку, волосы повязаны ситцевым платком. Но глаза, большие, впалые, в которых час тому назад Денис видел холодную усталость, теперь светились радостью.

Вера была некрасивой девушкой: лицо узкое, длинное, бесцветное. Редкие белобрысые волосы тощими косичками падали на острые плечи. Она ходила робкой, неслышной походкой, и ей всегда казалось, что кто-то внимательно осматривает ее тонкую, прямую фигуру.

Но в селе Веру любили и уважали. У нее было много подруг и товарищей — честные, работящие девушки и юноши. Людей ленивых и неряшливых она терпеть не могла и даже близким не прощала малейшего лицемерия.

У Веры был туберкулез легких. Болезнь настойчиво подтачивала силы. Вера боролась, как могла, как умела, но улучшения не наступало. С каждым днем слабели руки и ноги, а кашель все чаще и чаще разрывал грудь. Но Вера скрывала болезнь от людей. Она глубоко верила, что все пройдет и она снова будет здоровой.

— Вам, я чувствую, не жаль нашей Зеленой Балки, — с укоризной сказала Зина. — Чем она была плохая? Разве мало в ней было палисадников и вишни? И потом… поскорей надо строиться. Больно смотреть на эти курени да землянки. Душу выворачивает…

— А мне нравится, — сказал Антон. — Как цыгане — вольные, свободные. Под шатром вселенной. Чистый воздух… теплое солнце… луна… звезды… Не жизнь, а мечта!

— Нравится или не нравится — ничего не поделаешь, — заметил Денис. — Придется пожить в куренях и землянках. И не одну неделю, а месяцы. Лето — уж наверняка.

Они вошли в лес. Со всех сторон их обступили высокие дубы. Они безмолвно тянулись ввысь и, сплетаясь голыми сучьями, закрывали прозрачное весеннее небо. Пахло сыростью, прошлогодней прелой листвой. Солнечные лучи казались случайными гостями в сумраке леса.

Комсомольцы вышли на просеку и, пройдя ее, спустились в лощину. На дне, скрытый густой порослью ежевики, журчал ручей. Левый берег был изрезан овражками, в которых еще лежал потемневший снег. Под крутой горкой росли дикие яблони и груши. Денис нашел в кустах тропинку и вывел товарищей на площадку. Он сбросил пиджак, отыскал на крутом спуске четыре колышка, замаскированных травой, лопатой провел от одного к другому черту и крикнул:

— Начнем, друзья!

Антон и Денис живо принялись копать землю. Вера присоединилась к ним. Зина занялась хозяйственными делами: собрала сухие ветки, разожгла костер.

В лесу приятно запахло дымом. Зина сбегала к ручью за водой, подвесила котелок над огнем, насыпала в воду пшена.

— Подвинься, — сказала она Антону. — Дай поработать. Не жадничай…

По очерченному Денисом квадрату они сняли верхний слой земли. Под ним оказался хворост. Комсомольцы разобрали его — открылся вход в яму. В яме стояли два трактора, казалось, готовые каждую минуту выехать на волю.

Антон подошел к переднему трактору, картузом вытер запыленную эмблему «СТЗ». Все молча наблюдали за трактористом, словно он совершал какой-то торжественный обряд.

Денис принялся осматривать машины. Он снял с них магнето, карбюраторы. Все было в полной исправности, лишь некоторые детали местами покрыла ржавчина. Антон тем временем расширил вход в яму и, пробравшись в нее, выкатил оттуда бочку с керосином, бочонок с бензином, вынес банку с маслом, два ведра, ящик с инструментами. Делал он все это уверенно и расторопно, насвистывая себе под нос.

Денис промыл в бензине карбюратор, установил его на место. Потом закрепил магнето, отрегулировал зажигание. Антон заправил керосином бак, налил масла в картер одного трактора.

— Ну-ка, Антоша, — сказал Денис товарищу, — с божьей помощью…

Антон стал заводить машину. Вера и Зина, как зачарованные, смотрели на трактор. Шли томительные секунды. Трактор молчал. Антон остановился, перевел дыхание, вытер рукавом вспотевший лоб. Денис проверил магнето, еще раз отрегулировал зажигание. Уверенный в том, что все в полном порядке, он махнул рукой Антону.

Антон повернул ключ. Трактор чихнул.

— Жив старик! — крикнул Антон и стал быстро поворачивать ключ.

Трактор фыркал, чихал, но дальше дело не шло. Антон выбился из сил.

— Посмотри свечи, — сердито сказал он, разгибая спину.

Денис послушался. Свечи оказались сухими.

— Что за чертовщина! Все в норме, а не заводится, — пробурчал Антон и поплевал на ладони.