Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

к ней с отчаянно гудящим сердцем. И вдруг дверь соседней спальни открылась, и она услышала до боли знакомый голос:

— Вильхельмина, я поехал. Бернхард ждёт. Я надеюсь, ты всё поняла, что я сказал.

И в коридор вышел Александр Сагдиард в расстёгнутой рубашке, неторопливо застёгивающий штаны. В той самой рубашке, которую купила Ишмерай ещё летом, воротник которой так старательно обшивала. Его тон был строг, взгляд мрачен. Девушка остановилась, как вкопанная, словно напоролась на стену. Александр повернулся и застыл, увидев её. Взгляд его заледенел, выражение лица стало жёстким.

— А ты здесь откуда? — зло, приглушённо спросил он.

Всё нутро Ишмерай покрылось льдом. Заковалось в обжигающую холодом броню. А затем загудело, застонало и зарычало от жуткой боли.

«Какая же я дура!» — горько подумала она, глядя Александру в глаза страшно и отчаянно, покачнулась.

— Вильхельмина, — глухо, мрачно, с отвращением сказала Ишмерай, не отрывая глаз от мужчины, всё ещё молчавшего. — Прости, я совсем забыла… Меня ждёт Марта Вайнхольд.

Ишмерай решила, что надо срочно уходить. Она не выдержит, если снова увидит лицо Вильхельмины. Её удовлетворённую улыбку, растрёпанные волосы… Сагдиард только что слез с неё? Или несколько минут назад?..

Сознание на несколько мгновений вернулось к ней, когда она выскочила из дома на мороз. Челюсти сжались, сердце отбивало невероятный по прыти ритм. Тело окатило жаром злости, ненависти, одному Небу известно, чего ещё. Как только она ушла с территории Райнблумэ, то бросилась бежать. Сама не зная, от чего. Бежала быстро, не останавливаясь, отчаянно глотая холодный декабрьский воздух ртом. Отчаянно хотелось пить. Запить это отвратительное, омерзительное чувство, возникшее во рту. Запить страшное жжение, разлившееся в горле и по всему телу.

Она не хотела идти домой, Вайнхольды могли пристать с вопросами, Александр мог найти её там и снова смотреть на неё своими невыносимыми глазами… Александр… Александр!.. В голове закрутился калейдоскоп воспоминаний: его улыбающееся лицо, затем напряжённое, блаженно прикрытые веки, поцелуи, надпись на рубашке, пронзительно голубые глаза, покрытые льдом и злостью.

Ноги привели Ишмерай в лес, к пещере Обсидиана. Она мучительно застонала, нырнула в чёрную пещеру и упала на подстилку из жухлого сена, костей, каких-то веток. Сжалась в комок, пытаясь отдышаться, прижимаясь лицом к холодным каменным стенам. Хотелось слиться с такой стеной воедино и исчезнуть. Чтобы никто не нашёл, чтобы не нашёл он.

К горлу поднималась волна тошноты и истерики, но слёз не было. Не хватало воздуха, и она громко и мучительно пыталась вдохнуть хотя бы глоток. Лицо окатило жаром. Её словно охватил странный огонь. Кончики пальцев жгло особенно сильно, и по рукам вверх поползли чёрные ломаные линии. Как было больно! И телу, и душе. Она бесновалась в своём безумии, не понимая, что происходит.

Ишмерай окунула дрожащие от напряжения руки в снег, а затем прижала их к лицу, пытаясь охладиться.

— Господи, помоги!.. — шептала она, то нарезая круги по пещере, то сидя на ложе Обсидиана, сжав коленки, раскачиваясь. — Да что такое? Да почему так больно?

Когда пришёл демон, он внимательно посмотрел на свою подругу, затем улёгся рядом, и Ишмерай вжалась в него, прижалась к нему всем телом. От него исходило тепло и какие-то едва уловимые успокаивающие волны. Постепенно истерика улеглась, она снова могла дышать, а нутро перестало жечь. Однако ломаные линии на руках остались.

«Как я покажусь Вайнхольдам в таком виде?..» — думала она гаснущим сознанием. Да какая разница, что скажут Вайнхольды? Какая разница, если её увидит Бернхард или Хладвиг?

Ишмерай улеглась вплотную к Обсидиану, на кости и ветки. Демон защищал её от холода, урчал утробно и мягко, словно огромный ласковый кот. Кожа, руки, плечи и грудь всё ещё болели от странного напряжения. Будто какая-то сила отчаянно рвалась изнутри и угрожала поглотить её. Успокоившись, сила забрала её энергию, и Ишмерай поняла, что не сможет добраться до Вайнхольдов.

— Это не точка, Обсидиан… — прошептала девушка еле слышно. — Это плита. И меня ей придавило. Я снова совсем одна.

И не то провалилась в дрёму, не то потеряла сознание.

Глава 24. Алаштар Сакрума

— Ты в своём уме? — рявкнул Марк, поймавший Атанаис, когда она выходила из своей комнаты. — Как ты могла согласиться на обряд Алаштар с этим чудовищем?

— Откуда ты узнал? — спокойно спросила Атанаис.

— Он собрал своих Братьев. И заявил, что ты дала согласие на этот обряд. Дал поручение всё подготовить.

Атанаис, которая уже почти полностью оправилась от болезни, спокойно посмотрела на принца и пробормотала:

— Ты полагаешь, что у меня есть какой — то выбор?

— Обряд Алаштар — это больше, чем свадьба у шамширцев. Ты связываешь себя с Сакрумом прочными узами. На всю жизнь. Ты будешь алаштар, женой правителя в их понимании.

— У меня никогда не будет реальной власти на шамширцами, — усмехнулась Атанаис. — Я чужая им. К тому же, дочь герцога Атийского, главного врага Сакрума. А так я смогу попытаться направлять его волю. Хотя бы в отношении тебя. Моя главная задача — вернуть тебя в Карнеолас.

Марк ошалело посмотрел на девушку и гаркнул:

— Ты отдашь ему себя ради меня?! Ты, дочь Атийского герцога и Акме Рианор, отдашь свою честь этому монстру?

— Подозреваю, если я ему откажу, он отдаст меня кому-нибудь из своих Братьев. И те разорвут меня.

— Он тебе нравится, — карие глаза Марка подозрительно прищурились. — Поэтому ты так легко согласилась. Всё дело в этом.

— Я согласилась, потому что хочу попытаться на него повлиять. Меня он от себя уже не отпустит. Но, быть может, здесь есть шанс для тебя?..

— Не жертвуй собой, Атанаис, — взмолился Марк. — Давай всё вместе обдумаем и найдём какой-нибудь другой выход!

— Уже поздно! — приглушённо воскликнула Атанаис. — От такого предложения не отказываются без последствий! Сакрум оказал мне честь, от которой любая шамширка упала бы в обморок.

— Ты не шамширка.

— В том-то и дело! Я чужая здесь. Как и ты. Он мог казнить меня в первый же день. В первый же день отдать этим мужланам, чтобы они насиловали меня