Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

— А сколько они положили атийцев и карнеоласцев за десятки лет? — горько выдохнул Марк.

— Так быть может у меня есть шанс остановить эту вражду?.. — сказала Атанаис. — Быть может, мне удастся стать посредником в переговорах двух сторон?

— Его отец уже брал чужачку в жёны. Но вражда не прекратилась.

— Она не прилагала к этому усилий. Подозреваю, что у неё была единственная цель — выжить. Я не простолюдинка. Я могу говорить так, что меня послушает герцог Атии и король Карнеоласа.

— Твой голос — рианорский дар, — задумавшись, сказал Марк. — Если использовать этот дар осторожно, с умом, ситуацию можно обернуть в нашу сторону. Но ты напрасно полагаешь, что Сакрум оказал тебе честь. Этот брак выгоден не тебе, а ему. Он берёт в жёны Рианора, наследницу древнего могущественного рода. Что он сможет натворить, как только заполучит тебя?

— Я не безвольная кукла, — ответила Атанаис с мягкой улыбкой. — Я никогда не стану его оружием.

— Если ты родишь ему ребёнка, он сможет манипулировать твоей волей… — прошептал Марк.

— Шамширцам нужно принять меня, — девушка помрачнела. — И тогда мы посмотрим, сможет он мной манипулировать или нет.

— Они и так тебя приняли… — ответил Марк. — Сколько месяцев ты лечила их болячки, принимала роды. А Братья примут тебя, так как принимает Сакрум. От тебя будут ждать сына. Если тебе удастся родить шамширского наследника, тогда ты получишь от мужа всё, что захочешь.

Атанаис кивнула и взволнованно вздохнула. Вот же задача: стать алаштар Сакрума, забеременеть, родить сына… И навсегда связать себя с Шамширом… Но если это поможет Марку, а потом и отношениям Шамшира и Карнеоласа, она была готова пойти на этот шаг.

Вскоре начались приготовления. Шамширцы всё ещё верили в «старых» богов — Шамаша, его супругу Ишмерай Изумрудноокую, Асура. Один день Сакрум провёл в молитвах, второй в общении со своими Братьями.

К обряду будущую Алаштар шамширского правителя готовила Махла. Она напутствовала её, читала молитвы, давала советы и, как могла, забирала её страхи. К удивлению Атанаис, все эти дни её сопровождала Рабинара.

— Братья недоумевают, — призналась девушка. — Но не могут ничего сделать. Такова воля их Старшего Брата. Того, кто осмелится возразить, может настичь смерть. Я бы тоже хотела видеть на месте алаштар Сакрума шамширку. Но он не хочет. Стало быть, знает, что делает.

«А я знаю, что делаю?..» — этим же вечером думала Атанаис, пристально глядя в зеркало.

Ей приготовили наряд из безупречного белого шёлка, обволакивающего её тело, словно саван. Нижнее платье, будто струящееся молоком по её коже, и длинная свободная накидка с расклешёнными рукавами. На голове — вуаль до пят, окутывающая красавицу нежным ореолом.

В Баркиде не было храмов Шамаша, Асура или Ишмерай Изумрудноокой, но в доме, в котором жил Сакрум, стоял Элассарский алтарь. У этого алтаря Махла и прочитает священные молитвы. Устраивать шумные гулянки на свадьбах шамширцев было не принято. Повелитель Шамшира и его избранница, подданные и гости молились, ужинали, а затем мужчина и женщина направлялись скреплять свой союз наедине.

Накануне шамширки готовили её тело к брачной ночи: варили сахарную пасту, наносили на ноги и промежность, резкими движениями избавляли от всех волос на теле. На каждый писк Атанаис женщины громко смеялись и шутили.

— Такая красивая, а так много волос! — хохотали они. — Неужели ты так раньше не делала?

— Нет, — сдавленно отвечала девушка, морщась и дёргаясь. — Некоторые делают перед замужеством. Матушка всегда делает раз в месяц. Но такое со мной случается впервые. Как больно! Да что вы делаете?!

— Как же ты рожать будешь от нашего повелителя?! Терпи!

Поздно вечером Атанаис сидела в спальне одна, отдыхая от сахарной экзекуции, и перебирала в голове мысли. Её трясло, сомнения ядом проникали в голову. Она вспоминала мать и отца, шептала им о том, что любит их и умоляла простить за её решение.

В Атии и Карнеоласе шамширцев выставляли как лютых головорезов, хладнокровных убийц и дикарей. В какой-то степени они таковыми и были, но не Сакрум. Образованный, умный, хитрый «дикарь». Братья боялись его воли, словно огня. Атанаис видела, как реагировали на него в Баркиде местные, не ведающие о том, кем был Сакрум на самом деле. Он наводил страх одним своим взглядом. Убеждал одним своим видом. Искусный жестокий воин, бросающий вызов самому Карнеоласу.

— Я не буду бояться… — шептала Атанаис с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться. — Выбор сделан. Если бы я ему отказала, последствия были бы непредсказуемыми. Надо чем-то жертвовать. Возможно, Марку удастся выбраться. Я делаю это ради безопасности принца. Я буду умолять Сакрума отпустить его.

Она продолжала молиться, когда в её спальню вошёл сам Повелитель Шамшира. Жених. Он вплыл тёмной угрожающей скалой, пристально глядевшей на неё. Его светло-серые глаза поймали её, сковали, заставили оцепенеть. По душе разлилось невероятное тепло, с жаром всколыхнувшееся внизу живота.

Мужчина присел перед своей избранницей на корточки, медленно и неотвратимо притянул к себе.

— Ты боишься? — спросил он.

— Боялась, — призналась она, нежно поглядев на него, положив руки на его широкие плечи. — Теперь нет.

Девушка сжала его плечи, провела руками по его шее, затылку, растёрла, и Сакрум заторможенно моргнул, затем что-то тихо утробно зарычал. Положил голову на её ноги, уткнулся головой в живот.

— Продолжай, моя красавица.

Руки Атанаис проскользнули под его рубашку и начали растирать бугристую от мышц и шрамов спину, то возвращаясь к шее и плечам, то снова пускаясь в путешествие по его спине. Сакрум сжал её бёдра, и Атанаис сжала губы. По телу сладостным ядом разливалось томление.

Его рука провела по её шелковистой голени, пахнущей жасминовым маслом, нетерпеливо забралась под юбку, сжала бедро, добралась до живота. Пальцы скользнули между ног, и девушка с громким ахом инстинктивно подалась вперёд навстречу его ласкам. Всё тело загорелось, чутко отзываясь на прикосновения. Пламя объяло разум.

Сакрум покрыл поцелуями её колени. Губы его двинулись вверх по ноге. Атанаис, тяжело и взволнованно дыша, взяла его за руку и положила его ладонь на свою грудь. Он поднялся и уложил