Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

г. Константинополь

1 июля 1897 г.

1-го мая сего года отряд Красного Креста прибыл в г. Воло и пробыл в Фессалии до 6-го июня, подавая помощь раненым туркам в Фарсале. За время пребывания отряда в этом городе мне пришлось объехать значительную часть Фессалии, а именно всю местность, лежащую между Воло, Велестино, Лариссой, Фарсалом, затем все села и поместья по направлению к Домокосу, окрестность Домокоса и далее к югу через Фурку до Ламийской долины, у начала которой стояли турецкие аванпосты.

Из всех сделанных мною наблюдений я мог вывести заключение, что турки разграбляли все города и селения, по которым им приходилось проходить, а затем поджигали большую часть из них. Единственный уцелевший город, виденный мною, – это г. Воло, который, благодаря энергичным мерам, принятым консулами России и иностранных держав, а также присутствию иностранных судов, остался нетронутым.

Необходимость в подобном уничтожении всего, встречавшегося на пути следования турок, конечно, не представлялась, и мне кажется, что они все разоряли с исключительной целью грабежа, а вовсе не по каким-либо тактическим соображениям.

Из виденных мною городов только один Велестино мог быть уничтожен выстрелами во время сражения, т. к. он лежал как раз в той местности, где происходило одно из самых горячих сражений. И все-таки, несмотря на это, следы грабежа и здесь ясно видны во многих домах, а церковь, у которой от выстрелов пострадал только один крест на куполе, свидетельствует ясно, что турки разорили ее уже после битвы. Глазам моим при входе в эту церковь представилась ужасная картина, от которой я долго потом не мог отделаться: престол сброшен, оставшиеся образа, расколотые, валялись на полу вместе с листами церковных книг среди соломы и навоза, свидетельствовавших о том, что турки обратили церковь в конюшню.

Во всех городах и селах, по которым мне пришлось проезжать, я почти не встречал местных жителей – все это бежало из Фессалии в паническом страхе при приближении турок. Страх этот очень понятен, т. к. вряд ли турки оставили бы в живых тех, кои бы противились их грабежам (пример в приложенной записке о разоренном имении русского вице-консула).

Входя в город, село или поместье, турки разграбили все, что только могли. Редкий дом оставлялся более или менее целым. В Фарсале осталось три или четыре дома, в Домокосе два или три, а в Велестино я не видел ни одного. Все, что представляло какую-либо ценность, было уничтожено турками, а остальное изломано и уничтожено совершенно бесцельно. В довершение всего они поджигали остающееся. Характер грабежа и разорения везде один и тот же; как образчик могу представить такую картину разрушения поместья «Вриссия» нашего вице-консула в г. Воло (см. приложение).[444]

От многих мне приходилось слышать – и главным образом от турок, что греки сами разоряли и уничтожали города при своем отступлении, поджигая их. Мне кажется, это совершенно невероятным по следующим причинам: во-первых, если бы турки были ни при чем, а разорения совершались греками, церкви остались бы нетронутыми; во вторых, греки до того быстро и в таком паническом страхе отступали, можно сказать, бежали отовсюду, что если бы даже и желали все разорить и поджечь до прихода турок, то не успели бы этого сделать.

Как доказательство приведу следующие мои наблюдения: при поездках по Фессалии я посетил более десяти церквей, и все они, за исключением церкви в г. Воло, были подвергнуты такому разорению и поруганию, что нельзя было не содрогнуться от ужаса. Все ценное не существовало – оно, очевидно, было унесено турками, а то, что оставалось, было изломано и перековеркано, престолы сброшены, все образа переколоты, глаза Спасителя и Богоматерь во многих церквах на образах прострелены и т. д. Могилы вокруг церквей были разрыты и кости разбросаны по церковному полу вместе с изорванными церковными книгами, листы от которых во многих местах валялись и вне церкви на большом пространстве. В одной из церквей Фарсала я заметил на черепах, кои были разбросаны на полу, следы естественных отправлений. Кто не видал этой ужасной картины поруганной церкви, тот себе представить не может всего ужаса подобного кощунства.

Теперь скажу несколько слов об отступлении греков. Это не было отступление дисциплинированной армии в полном порядке; это было, судя по всему мною виденному и слышанному, бегство и даже самое беспорядочное – греки оставляли все неприятелю, ничего не успели захватить с собой. При этом надо отдать справедливость, что все, что доставалось туркам от греков, свидетельствовало о том, насколько греческая армия была хорошо снаряжена для похода, тогда как турецкая в этом отношении оставляла желать много лучшего.

Когда я увидел первый раз турецкие войска, то был поражен их видом – это была толпа оборванных нищих в изорванных опорках. Лошади в кавалерии, и особенно в артиллерии, были в очень плохом виде. Я был поражен, когда под Домокосом увидел артиллерийских лошадей – это были скелеты, обтянутые кожей. Таких лошадей я встречал только при объезде Саратовской губернии во время голода.

Обозов у турок почти не было – все перевозилось на вьючных лошадях. Медицинская часть у турок на поле сражения была устроена очень плохо – у них не было никаких средств для перевозки раненых, которых вследствие этого клали прямо на арбы или сажали верхом на вьючных лошадей для доставления в ближайший госпиталь.

Помощь раненым на полях сражений подавали только доктор Ларди с французскими докторами – волонтерами; турецких докторов не было вовсе видно, а составлявшие постоянный штат доктора, как мало подготовленные, не могли оказывать деятельной помощи, подвижных же лазаретов не было вовсе. Госпитали были также устроены турками ниже всякой критики, и только после взятия Лариссы и Фарсала, когда туркам достались большие склады не только лекарств и перевязочных материалов, но и кроватей, матрацев – они ими снабдили госпитали, но дело у них долго не ладилось за отсутствием врачебного хирургического персонала; если бы не доктор Ларди с своими ассистентами и наш отряд, то после сражения при Домокосе не знали бы, как помочь раненым.

У греков, в смысле сражения, все было устроено очень хорошо, но, к сожалению, они этим не воспользовались, оставив при своем бегстве все хорошее туркам. У них были прекрасные шатры-палатки, превосходные обозы, громадные аптечные склады по всем городам, масса перевязочного материала; медицинская часть, в смысле сражения, была устроена превосходно – каждый солдат в греческой армии имел при себе необходимый перевязочный материал до английской булавки включительно, который герметически был закрыт в маленькой жестяной коробке. Обо всем этом можно было судить по вещам, которыми пользовались турки на моих глазах.