Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому же он четко подчинился указанию советских друзей: все внимание сосредоточивал именно на тех материалах, что требовались сейчас, сегодня. Подчиняясь требованиям разведки, отошел, к разочарованию хорошо его знавших соратников, от коммунистической партии. Разорвал связи и с бывшими знакомцами по левым митингам и прочим сходкам.
От него, поддерживавшего нормальные отношения с женским полом, можно было не ожидать каких-то эксцентричных выходок, типа тех, что до конца дней позволял себе Берджесс или иногда выкидывал истощенный постоянным нервным напряжением Маклейн. Он мало пил — тоже редкость, и, что высоко ценимо, совсем не болтал. Его надежность потрясала, перечеркивала все недостатки, которых набиралось немало.
В отделах США и Центральной Европы на безропотно-трудолюбивого новичка навалили столько работы. В 1937 году особенно много материалов шло в Германию и из Германии. Они тщательно обрабатывались «Мольером» — Кернкроссом. А в Москве докладывались наверх. На Кернкросса не могли нарадоваться.
Но в конце 1938-го «Мольера» перевели в министерство финансов. Он слишком отличался своей серой трудоголичностью и ярким талантом от людей из другого — высшего — круга, засевших в Форин Оффисе. Даже его единомышленник Маклейн из МИДа считал Кернкросса малообщительным, не слишком приятным, никогда не улыбающимся сотрудником. Одевался Кернкросс как попало. Вероятно, финансы были тут ни при чем. Возможно, демонстрировал презрение к устоям, презирал нормы, для себя неприемлемые. Он и тут, как и в Кембридже, не стал и не захотел стать «своим».
И был жестоко наказан «чужим» большинством. Формальным поводом для перевода в менее престижное министерство финансов объяснили недостатками в образовании: чего-то не закончил, где-то недоучился, недополучил лишнюю бумажку. Как бы то ни было, в казначействе «Мольер» попал в другие условия и обстановку. Оперативные возможности, и разведка это вскоре почувствовала, явно сузились.
Надо ли было заниматься перевоспитанием ценного агента? Излишние нотации, нравоучения могли обидеть или, еще страшнее, оттолкнуть. Кернкросса принимали таким, каким он есть. Ведь логично предположить, что в советскую разведку Джона, помимо прочего, привела как раз та ненависть к твердым и консервативным устоям, которые он не принимал с младых лет, против которых боролся, рискуя не только положением в обществе — жизнью.
В министерстве финансов он тоже очень старался. Его разведывательные возможности значительно сузились, но не иссякли. И вскоре полиглот и трудяга Кернкросс потребовался такому же трудоголику лорду Хэнки.
Коммунист по своим убеждениям и агент советской разведки, Кернкросс чудесно сработался с нелюбившим большевиков лордом. Хэнки подкупали не только трудоспособность, но и полная, на практике постоянно демонстрируемая преданность Джона. Стоило кому-то из политической ли, военной ли верхушки обойти Хэнки с секретными документами, не прислать ему засекреченный доклад или сообщение, не пригласить на очередное заседание какого-то комитета, как энергичный личный секретарь моментально посылал от имени лорда официальный и суровый запрос «обидчику». За редким исключением документы быстро досылались главе бесчисленных комиссий. Этим сложившимся сотрудничеством были удовлетворены и лорд Хэнки, и Кернкросс, не говоря уже о советской разведке.
А сообщения от Кернкросса в 1941-м пошли исключительно тревожные. Ему удалось передать телеграмму министра иностранных дел Идена о беседе Гитлера и наследного принца Греции Павла. Документ свидетельствовал: нападение на СССР неминуемо. Этот же вывод подтверждали письма в Форин Оффис английских послов в США и Швеции. Британская разведка сообщала о военных приготовлениях немцев в Германии и Финляндии. Тревожно звучали предупреждения посла из Турции: немецкие суда быстро перебрасываются поближе к черноморскому побережью СССР.
В четвертом томе «Очерков истории российской внешней разведки» приводятся такие цифры: «Об интенсивности работы с источником говорит отчет резидентуры, направленный в Центр 31 мая 1941 года. В нем, в частности, идет речь о направлении 60 пленок с материалами Кернкросса по разнообразнейшим аспектам — от военно-политических до чисто разведывательных».
Нападение на СССР грянуло 22 июня 1941 года, и Кернкросс без всякой раскачки приступил к обработке сообщений об отношении английской верхушки к нуждам Красной армии, о затягивании рассмотрения вопросов о военных поставках в СССР. Стало понятно, что союзники не торопятся направлять нам современное вооружение, не заботятся об увеличении объемов. Быть может, сегодня и звучат эти строки суховато. Но осенью 1941-го, когда судьба Москвы висела на тончайшем волоске, информация Кернкросса была исключительно востребована.
Но как когда-то в 1938-м, Кернкроссу, ставшему теперь «Карелом», пришлось подыскивать новое место службы. Лорд Хэнки поменял работу, а вслед за ним поисками иного вида деятельности пришлось заняться и его помощнику. Возникла сложнейшая проблема: работу во благо Советского Союза необходимо было продолжить. И на новом месте Кернкросс обязан был служить его интересам. Резидент Горский посоветовал попробовать устроиться в школу шифровальщиков в Блетчли-Парке.
Тут я должен снова обратиться к встречам с Владимиром Борисовичем Барковским. Считалось, будто к 1942-му англичане частично разгадали не только немецкие, но и советские шифры. Сообщения немецкого Генштаба, без сомнений, перехватывали и расшифровывали. Кое-какими данными даже делились с «этими русскими». Проникли ли бритты и в тайны нашего шифра? Некоторые специалисты считали, что подобное удалось. Но только не Барковский. Утверждения, будто во время войны разгадать советский шифр помогла найденная где-то в Финляндии полуобгоревшая книжка с кодами, Владимир Борисович высмеивал. В военные годы такого не было. И только после войны, в 1945-м, когда сбежал из Канады, переметнулся шифровальщик резидентуры Гузенко, а к работе подключился гениальный дешифровальщик Мередит Гарднер, англичане и американцы частично продвинулись в решении этой задачи.
А как же тогда с американской операцией «Венона», в результате которой «главный противник» — США вроде бы справился, пусть и задним числом, с расшифровкой советских телеграмм в Штаты? Как с арестами и последующей казнью супругов
