Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

конкретному вопросу, когда он чувствует, что я, по крайней мере частично, уже согласен с его собственными планами или выводами", - написал он. "Я думаю, что на мою роль можно поставить Даффи Дака, и Дэймон будет защищаться, так как я уверен, что смогу заставить дюжину партнеров Morgan Stanley согласиться с этим". Лумис, который после написания этой записки периодически называл себя внутри компании "Даффи Даком", предложил Мишелю два варианта развития событий на рынках капитала: ничего не делать или провести существенную реорганизацию, детали которой на тот момент еще не были определены.

Чтобы проиллюстрировать свои опасения, Лумис поделился с Мишелем копией служебной записки, которую он попросил партнера Кима Феннебреска написать о своем недавнем опыте работы над одним из финансовых проектов. Лумис нанял эпатажного Феннебреска в Lazard в предыдущем году, после того как First Boston отпустил его "в связи с трудностями, возникшими у фирмы в связи с проблемным бридж-кредитом", как сообщает New York Times. Жена Феннебреска, Дебби, и жена Лумиса, Кирстин, были хорошими друзьями, и жены сыграли важную роль в сближении мужей. Неудивительно, что записка Феннебреска подкрепила мнение Лумиса о том, что работа по привлечению капитала в Lazard была сильно нарушена. "Те, кто отвечает за процесс привлечения капитала в Lazard, похоже, считают защиту капитала фирмы своей главной функцией", - заметил Феннебреск, кратко изложив давнюю стратегию Lazard, которую Лумис, похоже, жаждал изменить. "Я работал в фирме, которая вообще не считала это своей функцией" - First Boston - "я могу с готовностью оценить это понятие. Однако, поскольку мы, похоже, вступаем в эпоху, когда привлечение капитала станет важным долгосрочным аспектом обслуживания клиентов, возможно, следует рассмотреть более сбалансированный взгляд. Рисковать капиталом - это уничижительный термин, и так быть не должно".

В свою очередь, Меццакаппа не знал, что Лумис написал эти критические записки Мишелю о нем и его отделе. Эти два человека не ладили друг с другом. Меццакаппа назвал Лумиса "пустым костюмом", "мошенником", который "полон дерьма" и "не в ладах с головой". Он добавил: "Лумис научился говорить загадками. Он научился говорить на языке, который мог понять только Мишель. И люди думали, что в этом есть глубокий смысл, но все это было просто чушью".

Измученный Лумис, чьи политические инстинкты были, если не сказать больше, тонко настроены, должен был знать, что глыба Сизифа вот-вот завалит его. По-видимому, без всякой подсказки он отправил Мишелю рукописное письмо - за день до отправки служебной записки "Рынки капитала (II)", - в котором добровольно снизил свой процент в партнерстве на 1993 год до 1,8 процента с 2,5 процента в 1992 году. Он размышлял над этим решением в течение двух месяцев. Кроме Феликса, ни один партнер Lazard никогда добровольно не снижал свой процент, и Феликс сделал это, чтобы быть уверенным в своей свободе от внутренней политики и при этом не стесняться вносить в нее свой вклад. Лумис же, напротив, казалось, был сильно разочарован и просто зол. Снижение его процента было квазипротестным голосованием - хотя он не делал ничего столь же опрометчивого, как уход в отставку, и по-прежнему получал 3,3 миллиона долларов в год. "Я говорю вам об этом сейчас, чтобы вы могли учесть это при расчете общего процента", - объяснил он Мишелю.

Идя на такой необычный шаг, Лумис был озабочен тем, как его воспримут другие партнеры, ведь список процентных соотношений партнеров, распространяемый каждый январь, был доказательством того, чья звезда восходит, а чья падает. "Я хочу, чтобы вы знали об этом до того, как будете пересматривать свой список с другими партнерами", - продолжил он. "Это не должно появиться в сентябре как очевидный результат какого-то конкретного разговора. Мое решение, по сути, не зависит от разговоров и событий этой осени". На самом деле решение Лумиса вряд ли было добровольным: его оттеснили в сторону более влиятельные партнеры фирмы, которых он систематически отталкивал от себя. "За ним охотилась целая шайка", - вспоминал один из партнеров. "Думаю, Рэттнер был частью этой группы. Меццакаппа определенно был ее частью. И Феликс был частью этого ..... Они считали его ничего не делающим партнером, который вывел из компании кучу денег".

До рядовых сотрудников фирмы не дошло ни малейшего представления об этом штурме и дранге. Так, наверное, и должно быть. Конечно, сотрудники знали, что фирма в основном дисфункциональна, причем не как коммерческое предприятие, а скорее как социальное сообщество. Внутренние звонки коллегам часто оставались без ответа. Сотрудничество между тремя домами было слабое. Партнеры, казалось, всегда злились друг на друга или редко разговаривали. Встречи партнеров были нечастыми и мало что давали. Среди банкиров было распространено мнение, что Лумис играет в любимчиков, продвигая своих аколитов за счет тех, кто менее внимателен. "Существовал абсолютный культ Билла", - говорит Ким Феннебреск, типично описывая феномен "FOB". Я пила "кул-эйд" Билла Лумиса с самого начала, и я думала, что все так делают, но оказалось, что Билл вызвал некоторую враждебность, что меня удивило". Меццакаппа считает, что привычка Лумиса играть в любимчиков привела к тому, что некоторые хорошие люди покинули фирму. "Я думаю, что Билл действительно обладает лидерскими качествами", - сказал он. "Но он наказывал людей, которые его не поддерживали, что было чрезвычайно подлым поступком, если ты лидер. Я помню, когда Билл возглавил банковское дело, были определенные парни, которые были в деле, и определенные парни, которые были вне дела. Просто необыкновенно. Вы не можете так поступать".

Привычно, как ласточка в Сан-Хуан-Капистрано, Мишель возвращался в Манхэттен из Су-ле-Вента после Дня труда. Его возвращение означало начало ежегодных уговоров о компенсации. Этого следовало ожидать. Но что было необычным в 1992 году, так это лаконичный, кремлевский меморандум, который Мишель разослал банковской группе 22 сентября. "Стив Раттнер и Ким Феннебреск после консультаций с Феликсом Рохатиным согласились взять на себя ответственность за координацию работы банковской группы", - говорилось в меморандуме. "Очевидно, что эта работа будет вестись совместно с Феликсом Рохатиным и Биллом Лумисом, а также со мной. Билл Лумис согласился взять на себя дополнительные обязанности по координации деятельности трех домов и международного бизнеса, который становится все более важным для нас. Билл также будет уделять больше времени развитию бизнеса. Поскольку и Стив, и Ким будут продолжать работать с клиентами, всем будет важно оказывать им полное содействие. Я надеюсь и ожидаю, что таким образом мы все справимся с вызовами относительно сложного периода".

При всей своей аморфности эта новость пронеслась по фирме как молния. В могущественном партнерстве