Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

Lazard всегда непостижимый и загадочный Лумис был одной из немногих относительно доступных авторитетных фигур. Он не только приложил руку к найму большинства, если не всех, младших банкиров, работавших тогда в фирме, но и казался одним из немногих партнеров, которые хотя бы создавали впечатление, что заботятся о них. Но даже это было миражом. Кто бы ни руководил банковским делом - Раттнер, Феннебреск или Лумис, - это не имело особого значения: зарплата младших банковских сотрудников, не являвшихся партнерами, оставалась относительно низкой по сравнению с другими фирмами Уолл-стрит, а оценки их работы были столь же неутешительными. Так, в 1991 году не один сотрудник вообще не получил от Лумиса никакой оценки работы и смог рассчитать размер своего годового бонуса, только вычтя из налогов остаток на банковском счете после того, как он был выплюнут из банкомата в Рокфеллер-центре одним поздним декабрьским днем. "Что это было, черт возьми, такое?" вспоминал Феннебреск, задаваясь вопросом.

Действительно, ежегодные аттестации всегда носили кафкианский характер, что только добавляло фирме иконоборчества. В отличие от других инвестиционных банков, Lazard никогда не просил младших банкиров (не говоря уже о партнерах) дать письменную самооценку работы за год, и младшим банкирам никогда не было ясно, просили ли партнеров дать оценку работы в письменном виде. Разумеется, такие оценки никогда не распространялись. Напротив, из года в год руководители банковских подразделений всегда говорили хотя бы одному сотруднику одно и то же: "Ты отлично справляешься со своей работой, но, к сожалению, работаешь не на тех партнеров" - это означало, что в Lazard есть Великие люди и не очень Великие люди, и что бедняге лучше поскорее придумать способ начать работать на Великих людей, если у него есть шанс стать партнером. Конечно, у него было очень мало контроля над тем, на кого он работает и какие поручения выполняет, и поэтому он оказался в политической ловушке в стиле Кафки.

Стив, со своей стороны, воспринял новость спокойно. Он вспомнил, что после того, как Феликс "решил обезглавить Билла", образовался "большой вакуум в руководстве", а поскольку "я заключил пару крупных сделок, они попросили меня возглавить банковское дело. Я сказал, что не собираюсь делать это в одиночку. Ким была очень близка с Биллом, и Билл был недоволен. Я решил, что если кто-то с другими связями внутри фирмы будет заниматься этим вместе со мной, это будет хорошо". До этого момента он совсем не знал Феннебреска, хотя сейчас они лучшие друзья. "Хотя я не был уверен, что мы хорошо сработаемся, я чувствовал, что наличие партнера в этом предприятии скорее приведет к успеху, чем нет. Думаю, я был прав, но не настолько, чтобы все получилось".

Феннебреск был просто ошеломлен - и очень насторожен - новостью о том, что его хорошего друга Лумиса понизили в должности и что его попросили занять его место. "Кто-то сказал мне, что Лумис уйдет с поста главы банковского отдела, и я не был настолько погружен в эту тему, что сказал: "Пффф. Ни за что", - сказал он. "Я сказал это, совершенно не опираясь на факты, но я сказал это с некоторой убежденностью, потому что для меня было немыслимо, что Билл уйдет. Но в какой-то момент Мишель позвал меня в свой кабинет и сказал: "Мы собираемся что-то изменить. Билл вернется к роли партнера по банковскому бизнесу, и я попросил Стива Рэттнера возглавить банковское направление, а он сказал мне, что не будет этого делать, если ты не будешь делать это вместе с ним". Феннебреск спросил Мишеля, может ли он подумать над ответом; Мишель дал ему время до конца дня. Он сказал, что хочет подумать над новым заданием, потому что "я не хотел его выполнять. Я не хотел этого делать. Я уже занимался управлением".

К тому времени он уже немного знал Стива. Впервые он встретил его, когда Стив подумывал об уходе из Lehman и Феннебреск брал у него интервью в First Boston. А Морин, жена Стива, знала Кима еще со времен своей работы в First Boston, "потому что я был колоритным и веселым парнем", - сказал он. Но для Феннебреска существовала еще и проблема его дружбы с ныне уволенным Лумисом. "Я заходил к нему каждый день, буквально каждый день", - говорит Феннебреск. Просто курили сигары и несли всякую чушь вместе". Для всех аколитов и подхалимов, окружавших Билла, я быстро стал его лучшим другом". И были опасения, что Феликс не особенно любил Феннебреска и возмущался тем, как Лумис организовал его приход в фирму. "В смысле, какого хрена?" сказал Феннебреск. Я пришел к Биллу, и он сказал: "Ким, я сказал Мишелю, что больше не хочу этим заниматься. Я сказал ему об этом полтора месяца назад". Конечно, я не знал всех интриг, которые привели к этому, но он сказал: "Я не хочу, чтобы ты задумывался об этом. Это хорошая возможность для тебя, и ты должен это сделать. Я хочу, чтобы ты это сделал. У тебя есть мое благословение".

По словам Феннебреска, он быстро покинул здание, не поговорив со Стивом, опасаясь, что Мишель перезвонит ему и будет настаивать на том, чтобы он согласился на работу именно там. Он встретился со своей женой и еще одной парой, чтобы поужинать.

 

За ужином я была невероятно угрюмой, и никто не мог понять, почему, а мой друг сказал: "Что случилось? Что с тобой?" Я была просто ошеломлена. Я была ошеломлена тем, что пробыла там всего восемнадцать месяцев. Я была потрясена Биллом. Вся эта история потрясла меня. Для меня это не имело смысла. Я рассказал о случившемся своему другу, и он сказал: "Это здорово!" Я ответил: "Нет, это начало конца моей работы в Lazard". Он спросил: "Почему?" Я ответил: "Потому что это не та фирма, особенно в банковской сфере, где руководство ведет тебя куда угодно. У парня, который управляет фирмой, есть свое имя на двери. Я не получу его работу. У меня будет эта работа, а потом меня выкинут, или вернут обратно в население, или я уйду, потому что буду несчастен, или еще что-нибудь. Но эта собака не будет охотиться, и я не хочу этого делать".

 

Несмотря на свои лучшие суждения и инстинкты, какой выбор был у Феннебреска? Мишель хотел, чтобы Стив занял эту должность, а Стив не согласился бы на нее без Кима, поэтому Мишель, по сути, настоял на том, чтобы Ким занял