Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

– Я больше в минах занимаюсь.

– Да вы не вздрагивайте. Многие необстрелянные, как услышат пулю, так чуть ли не на землю падают. Та пуля, которую вы услышали, уже пролетела. А, вот, та, что для вас предназначена – вы её не заметите.

Наконец оказались в редуте Шварца. Нахимов выслушал доклад командира батареи, попросил подзорную трубу и смело встал на банкету.

– Подите сюда, поручик, – поманил он Павла. – Взгляните вон на ту траншею. Что скажете?

Павел взял из рук Нахимова трубу, осмотрел французские работы.

– Продвинулись за ночь сажень на десять.

– Как думаете, мину будут подводить или мортирную батарею поставят?

– Мину вести в том месте неудобно: скальный грунт. Думаю, для батареи место готовят.

– Хорошо бы вылазку организовать, да разрушить работы, – решил Нахимов. – Надо будет генералу Хрущёву указать.

Красное яркое солнце появилось над морем. Тут же зажужжали вокруг пули.

– Эполеты мои заметили, – усмехнулся Нахимов и неторопливо сошёл с банкеты.

– Спасибо, поручик, – адмирал протянул Павлу руку. Тот её крепко пожал. – Завтра вновь буду у вас на четвёртом. Расскажите, как ведёте противоминные работы. Вы, уж, извините, если был с вами груб. Прощайте!

***

Вечером Поручик Константинов привёл роту стрелков и расставил её по банкету.

– Расшалились сегодня французы, – сказал командир батареи. – Уже прислугу у двух орудий сменил.

– Маркела! – крикнул сигнальщик.

В десяти шагах от них врезался снаряд и тут же разорвался.

Поручика и командира батареи осыпало землёй.

– Черти! Сейчас я им покажу! – рассердился командир батареи. – Откуда бьют? Опять с третьей траншеи? Он обернулся к Константинову. – Вас не задело?

Тот помотал головой. Командир батареи побежал к дальнему орудию. Павел заметил, как Константинов побледнел, одной рукой схватился за правый бок, другой зажал себе рот, чтобы не закричать от боли, и повалился на спину.

– Поручик ранен! – крикнул кто-то из солдат. К Константинову подбежали несколько человек. Павел вместе с ними.

Константинов стиснул зубы и прерывисто дышал, борясь с болью.

– Жив, ваше благородие?

Константинов прорычал:

– По местам! Вон отсюда!

Солдаты разошлись.

– Вы ранены? – спросил Павел.

– Садануло, – еле выдохнул Константинов.

Павел с силой оторвал руку от его бока, расстегнул шинель.

– Крови нет, – успокоил он. – Контузило. Я позову носилки.

– Нет, – отрицательно замотал головой Константинов. – Отлежусь. Пройдёт.

– Маркела! – крикнул сигнальщик.

Павел взглянул в небо. Сквозь клочья дыма увидел приближающуюся чёрную точку с искрящимся следом.

– Кажись к нам, – сделал он неутешительный вывод.

Не долетев, бомба рвануло в воздухе. Вокруг Павла и Константинова осколки подняли облако пыли.

– Не задело? – спросил Павел, когда звон в ушах прошёл.

– Вы бы шли, отсюда, Кречен, – сквозь зубы прохрипел Константинов.

– Я вас не брошу, – настаивал Павел.

– Мне надо быть со своими солдатами. Помогите сесть, – попросил Константинов.

– Пушка! – крикнул сигнальщик.

Стрелки на банкетах присели. Ядро разнесло мешки с песком на гребне бруствера и прошуршало прямо над головой Павла, обдавая его жаром.

– Пойдёмте в мину, хотя бы, отлежитесь там, – настаивал Павел.

– Маркела!

Бомба ударилась в землю у ног Константинова, срикошетив, поскакала дальше, с шипением завертелась в канаве, но не взорвалась. У Павла все похолодело внутри.

– Пойдёмте уж в мину! – потребовал он, повышая тон.

– Вы правы, – согласился Константинов. – Видать, мне жить сегодня.

Он поднялся и, опираясь на плечо Павла, последовал за ним в прохладный, тёмный колодец.

– Маркела!

Бомба упала точно на то место, где они только что находились. Грохнула! Огромный осколок впился в стену колодца. Когда пыль и дым рассеялся, Константинов снял фуражку и перекрестился. Обращаясь к Павлу, сказал:

– Господь вас послал. Вы ангел его.

– Ну, что вы, я всего лишь сапёрный поручик, – усмехнулся Павел.

– Тогда – с меня штоф хорошего вина.

Павел оставил Константинова в колодце, сам вылез и подошёл к разбитому брустверу. Солдаты, присланные на работы, сидели на корточках или прятались за укрытиями.

– Почему сидите? – не понял Павел. – Надо за ночь восстановить бруствер.

– Так, ваше благородие, – ответил один из солдат. – Не высунуться, – сразу башку снесут.

– Где ваш начальник?

– В блиндаже у батарейного командира, чай пьёт.

– Позвать немедленно!

Вскоре явился здоровый усатый фельдфебель.

– Вы командуете? – спросил Павел.

– Так точно! – бодро ответил он. – Фельдфебель второй мушкетёрской роты, Костров.

– Надо к утру обязательно восстановить бруствер, – сказал Павел. – А ваши люди трусят.

– Сейчас исправим, – пообещал фельдфебель и громко крикнул солдатам: – Эй, братцы, вы чего, как суслики по норам спрятались? Принимайся за работу! Ночь, вон какая тёмная. Неприятель в вас не сможет целиться. Стреляет наугад. Вот, глядите!

Фельдфебель смело вскочил на бруствер и встал в полный рост.

– Тащи сюда туры! А вы землю несите. Кто с кирками? Вот эту кучу разгребайте. Там что, орудие подбитое? Оттащите его в сторону, – бойко принялся командовать он.

Работа закипела. Павел ходил, показывая, где надо лучше туры укрепить, где камней навалить, где мешки с землёй уложить плотнее. Иногда кто-то вскрикивал, ужаленный пулей.

– Носилки! – звали из темноты.

Иногда звёздочка срывалась с неба.

– Маркела! Наша! – кричал наблюдатель, и все падали на землю

Взрыв! На короткий миг всё вокруг озарялось.

– Сюда! Носилки!

И вновь все принимались за дело.

Пластуны приползли с секрета, присели отдохнуть за бруствер. Раскурили трубки. Один из них седой дед с вислыми длинными усами, двое совсем молодых парубка и двое постарше, уже бывалые казаки.

– Во, вишь, как процуют ладно, – говорил старик, указывая молодым на солдат. – Эт не нам в секрете лежать. Попробуй-ка под пулями лопатой махать.

– Маркела! – крикнул наблюдатель.

Солдаты разбежались, попрятались, кто-куда. Павел упал за кучу земли, бывшей когда-то мерлоном. Бомба оглушительно бахнула, так, что в ушах зазвенела.

– Вот это они орехи нам в угощение! – сказал с удивлением один из солдат. – Чем же таким кидаются?

– Это англичане тебе подарок прислали, – усмехнулся матрос, стоявший у орудия. – Ланкастерский орех.

– Эй, диду, диду! – раздался отчаянный крик с того места, где сидели пластуны.

Павел побежал посмотреть, что там. Старик пластун лежал на земле, истекая кровью. Над ним склонились его товарищи.

– Що теперь будем робыть? Диду! – плакал один из парубков.

– Що, що! Ничово! – ответил старик твёрдо. – Сопелку утри! Що вы гладите батьку, яко кошку.

– Носилки сюда! – крикнул Павел.

– Не надо носилок, – сказал старик.

– Но ты же умрёшь. Тебе на перевязку надо.

– Ну, що ж, умру, – все так же спокойно ответил пластун. – Я пане и без вас бачу, що помру.

– Диду! – все всхлипывал парубок.

– Цыц, сказал! – прикрикнул на него старый казак. – Будешь тут ещё сопли распускать!

Наконец прибежали четверо солдат с носилками.

– Та, не спеши, хлопцы, – сказал один из пластунов, стягивая с головы папаху. – Отошёл диду!

Тело унесли. Парубок