Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

ответил на цитирование Григорием Евсеевичем ленинского «Письма к съезду» с характеристиками лидеров партии.

Вслед за тем проявилось расхождение, хотя и незначительное, в связи со всеобщей забастовкой в Великобритании.

Еще 4 марта Зиновьев, профессионально следивший по зарубежным газетам за положением в европейских странах, поставил на заседании ПБ вопрос «Об английских горняках», оказавшихся на грани нищеты. Решение оказалось предельно осторожным. Томскому — не только главе ВЦСПС, но и представителю советских профсоюзов в Англо-русском комитете (АРК), созданном в апреле 1925 года для проведения в жизнь идеи единого рабочего фронта, — поручили «обратить самое серьезное внимание на предстоящий конфликт горняков и, ознакомившись с положением, информировать английских товарищей, что в случае, если бы борьба разгорелась, они могут рассчитывать на помощь рабочих организаций СССР в размере до одного миллиона рублей»476.

Тогда же, в марте, Королевская комиссия по изучению положения в угольной промышленности для выхода из кризиса предложила понизить зарплату шахтерам и увеличить продолжительность их рабочего дня. 30 апреля шахтовладельцы передали Федерации горняков свое, аналогичное решение. Да, необходимо снизить зарплату на 33–20 процентов, а рабочий день продлить с 7 до 8 часов. В ответ Конфедерация шахтерских профсоюзов 1 мая призвала всех горняков к забастовке. Тогда шахтовладельцы объявили локаут, то есть закрытие всех шахт и увольнение работавших на них горняков.

Генеральный совет британских тред-юнионов (профсоюзов; организация, аналогичная ВЦСПС) поддержал шахтеров и также 1 мая призвал всех трудящихся страны начать в ночь с 3 на 4 мая всеобщую забастовку. С первых же часов в нее включилось четыре с половиной миллиона человек — машиностроители, докеры, железнодорожники, металлурги, транспортники, моряки торгового флота…

Незамедлительно, уже 5 мая, «Правда» опубликовала два материала. Первый — пропагандистский, «Обращение ИККИ к трудящимся всего мира». Призывавшее: «Энергичная, горячая, незамедлительная помощь английским братьям! Ряд рабочих организаций, все профсоюзы СССР уже проводят реальную помощь английским рабочим. Пусть сильнее и организованнее грянет борьба. Всеми силами, всеми помыслами — на помощь английским профсоюзам! Да здравствуют единый фронт и международная солидарность рабочих всех стран!»

Второй материал — личное мнение Зиновьева — «Великие события в Англии». Писавшего: «Великое движение английских рабочих началось как чисто экономическое, но, по сути дела, оно с первых же своих шагов, конечно, приняло глубоко политический характер». После таких слов, ожидавшихся в Москве, он продолжал, не исключив поражения:

«Главнейшая опасность, которая подстерегает начавшееся с таким изумительным единодушием и величием движение в Англии — это опасность со стороны правых лидеров профессионального (профсоюзного — Ю. Ж.) движения и правых лидеров рабочей (лейбористской — Ю. Ж.) партии». Они, продолжал автор, стремятся к одному — «возглавить, чтобы обезглавить». Но добавил и обнадеживающее: «Не прав ли был тысячу раз Коммунистический интернационал, когда говорил о нынешней стабилизации как очень непрочной, частичной, уже колеблющейся». Подразумевал под тем давнее обещание — скоро, очень скоро мировая пролетарская революция начнется.

8 мая секретарь ВЦСПС А. И. Догадов телеграфировал в Лондон председателю Генсовета Артуру Пью и секретарю Генсовета Уолтеру Ситрину о переводе двух миллионов рублей на нужды забастовщиков. Однако руководство Генсовета отклонило денежную помощь, посчитав ее слишком явным свидетельством их связи с Кремлем. И по-своему оказались правы — 11 мая Верховный суд Объединенного королевства объявил всеобщую забастовку незаконной. Генсовет тут же послушно потребовал от профсоюзов стачку прекратить. С 12 мая.

Далее же последовало маловразумительное, но уже в Москве. Два дня спустя ПБ отклонило проект резолюции «по английским делам», внесенный Зиновьевым. Всего лишь кратко, да еще и на «партийном языке», повторявшей его же статью, опубликованную «Правдой» 12 мая. Но без фамилий деятелей советских профсоюзов.

Проект Зиновьева содержал следующие положения: «Считать директиву, данную Томским и Гумбольдтом (сотрудником ИККИ — Ю. Ж.), находившихся в Берлине, британской компартии, поддержавшей прекращение всеобщей забастовки, “глубоко неправильной и принципиально неверной”. Рассматривать капитуляцию Генсовета небывалой изменой. Оценить предложение Томского и Гумбольдта признанием неправды и повторением “лицемерной фразы обанкротившихся вождей Генсовета”».

Вместо данного текста ПБ постановило послать телеграмму, отмечавшую: с директивой Томского и Гумбольдта ПБ «не может согласиться, считая, что не было компромисса, а было предательство», подчиняться Генсовету нельзя, «его вождей надо критиковать и беспощадно разоблачать»477.

Так чем же отличались оба документа? Только одним — количеством содержавшихся в них строк. Однако ПБ отвергло проект Зиновьева. Скорее всего, в «воспитательных» целях. Лишь для того, чтобы глава ИККИ не забывал о своем новом месте в высшем партийном органе. И тем была предрешена последовавшая игра в пинг-понг. Заставила Зиновьева десять дней спустя сделать свой удар — рассказать о всеобщей забастовке в Великобритании на свой лад, в докладе «Всеобщая забастовка в Англии и ее мировое значение», прочитанном 21 мая в Московском университете. Доход от продажи билетов на который поступал в Фонд помощи продолжавшим бастовать британским шахтерам, а также и для поддержки нуждавшихся студентов МГУ.

Говорил Зиновьев исключительно о международном положении. О поражении Риффской республики (испанская зона Марокко) в ходе борьбы за независимость, шедшей с 1919 года. О восстании друзов, населявших юго-западную часть французской подмандатной Сирии, вспыхнувшем в 1925 году. О сложной политической ситуации, складывавшейся в Польше. Об экономическом состоянии Франции и Германии. О нараставшем противостоянии между коммунистами Китая и их недавними союзниками из партии Гоминьдан. Но главное внимание уделил Зиновьев всеобщей забастовке в Великобритании.

«Первым нашим словом, — напомнил он слушателям о том, что писал в “Правде” 5 мая, — когда мы узнали, что стачка действительно провозглашена, было предположение: движению угрожает опасность со стороны правых вождей… Забастовка разбила представление о том, будто бы во главе английского Генсовета стоят так называемые левые. Так думали до этой стачки. Стачка сорвала эту мишуру и показала, кто был подлинным хозяином Генсовета английских профсоюзов».

Осознавая, что такая оценка и уже хорошо известна, и в то же время непонятна — ведь два года советская пропаганда и он сам громко восхваляли создание Англо-русского комитета единства (АРК). Объявляли его первым великим шагом на пути к формированию единого рабочего фронта, неудержимо приближавшего мировую пролетарскую революцию. Более того, всего за полтора месяца до начала всеобщей забастовки в Великобритании VI расширенный пленум ИККИ (17 февраля — 15 марта 1926 года) не без сильного нажима Зиновьева принял, среди прочих, и такое решение:

«Англо-русский комитет, вызвавший радостный отклик в широких массах, означает новую полосу в развитии международного профессионального движения. Самый факт сближения между английским и советским профессиональным движением доказывает, что мировое профессиональное движение переросло рамки существующих интернационалов, что потребность в единстве настолько велика, что оно находит для себя