Дыхание в унисон - Элина Авраамовна Быстрицкая

— Ну, ты все же хвастай, да не завирайся! Подружилась она! А то у него без тебя подруг мало, он же звезда, а ты на сегодня кто? — это уже я встреваю, не могу поверить в такую историю — они там, артисты, считай, небожители, а мы кто? Конечно, я ничуть не сомневаюсь, моя сестра, раз так решила, обязательно туда поднимется, но пока — не верю, быть того не может, чтобы звезды со студентами танго танцевали!

— А не хочешь — не верь. Я-то знаю, как что было. Вот подожди, еще увидишь, потом кто-то будет так обо мне рассказывать: «Иду по улице — а навстречу сама великая Элина Быстрицкая… Звезда…» — она на мгновение закрывает глаза, но тут же весело хохочет, хотя и смущение сразу погасить не получается.

Когда оглядываемся назад, сразу чувствуем, как стремительно движется время. Рассказ про встречу с Георгием Юматовым и другими звездами кино во время съемок-подработок на студии Довженко — это уже мы слушали, когда Лина вернулась домой, завершив учебу, а кажется теперь — только что поступала!

Учеба окончена, красный диплом в кармане. После зимней сессии, в начале последнего семестра перед дипломом, приехал в Киев с единственным гастрольным спектаклем прославленный столичный театр имени Моссовета. Лина хорошо знакома с этим театром. Еще в войну бригада актеров-моссоветовцев привозила свой концерт в госпиталь, Лина тогда смотрела и слушала завороженно. Позднее, уже в студенческие годы, как-то наткнулась на статью о театре, о его главном режиссере Юрии Завадском. Его принцип, его кредо — театр должен нести зрителям идеи патриотизма, верности своему времени и своему народу — переполняли комсомольское сердце Лины. Буквально этими идеями она и жила, потому посчитала для себя возможным мечтать именно о таком театре, а пока решила пойти на спектакль, тем более что на сцене была сама великая Вера Марецкая! Спустя годы Лина даже самой себе не могла внятно объяснить, как ей удалось тогда добиться встречи с главным режиссером, Юрием Завадским, а на самом деле всё было куда проще: это Завадский по приглашению коллеги профессора Николая Олейника пришел посмотреть его дипломников. И Завадский сам отметил среди всех Лину, когда смотрел прогон их дипломного спектакля — сатирической комедии Василия Минко «Не называя фамилий». После прогона пообещал отважной красавице, что по возвращении в Москву пришлет в Министерство культуры Украины заявку на выпускницу института Элину Быстрицкую.

К этому времени сокурсники уже достаточно нервно реагировали на любые сигналы из деканата — настала пора распределений по местам будущей работы. Лина была спокойна: она получила обещание от самого Юрия Завадского! Но заявка на нее поступила совсем с другой стороны — из провинциального областного украинского драмтеатра. Это, конечно, был чувствительный удар и по самолюбию, и по планам на жизнь. Лина, собственно, не планировала отбиваться, просто ей бы и в голову не пришло воспротивиться официальному приказу — с ее-то опытом военных лет!

Совсем неожиданно помог, сам того не желая, главный режиссер того самого театра, откуда на нее поступила заявка. Очень оказался темпераментный и еще вдобавок до спеси самоуверенный, хотя и не слишком молодой человек. Лина пришла с направлением, представилась, а он ее смерил взглядом с головы до ног и обратно и начальственным тоном приказал:

— Ну ладно, завтра вечером в полседьмого придешь ко мне в кабинет, посмотрю, на что ты способна. А потом, может быть, поужинаем в ресторане.

Лина завтрашнего вечера ждать не стала, посидела часок на берегу Днепра, подумала. Она уже в то время знала, что у воды хорошо думать, вода уносит ненужное. Первым порывом было попробовать как-то дозвониться в Москву, Завадскому, спросить, почему передумал ее принимать на работу. Может, он не передумал, может, бумажка затерялась? Гордость ее остановила. Что она скажет, если вправду передумал? Он вон где, а она кто?

Причину этого отказа спустя много лет народная артистка СССР Элина Авраамовна Быстрицкая все же узнала: задала Герою Социалистического труда Юрию Александровичу Завадскому вопрос на каком-то праздничном банкете. Он честно ответил:

— Знаете, Элина Авраамовна, до сих пор локти кусаю, такую возможность упустил. Мне тогда анонимка пришла от «доброжелателя» с вашего курса. Аккуратным женским почерком сообщалось, что вы поделились с товарищами своим коварным планом: «Соблазню главного режиссера и буду получать все главные роли». Грешен, испугался грязи. Но я готов хоть сегодня исправить свою ошибку, соглашайтесь!

— Нет, Юрий Александрович, теперь уж я другому отдана — родному своему Малому театру, и буду век ему верна…

Посмеялись корифеи, да тем и кончилось.

А тогда выпускница театрального института не мешкая отправилась в райком комсомола, в Министерство культуры Украины. Просила свободный диплом — без назначения, объясняла, что семья в Литве, далеко, без нее не обойдутся. Там, помня, как ее пытались исключить из комсомола, из института, из жизни, да не на такую напали, видимо, убоялись шума, без спора выдали открепление, езжай на все четыре стороны! Уже на следующий день чемоданчик ее был собран, и душу грел не только красный диплом, но и билет к маме с папой — плацкартный вагон, верхняя полка, скорый поезд по маршруту Киев — Вильнюс. Дорога во взрослую, самостоятельную жизнь. Долгий и сияющий путь в искусство.

Эта взрослая жизнь началась чуть ли не на третий день по приезде.

Нет, Лина, конечно, знала, что в театре летом внесезонное время — гастроли, отпуска, кому повезет — киносъемки, да мало ли что. Но она привыкла готовиться к завтрашнему дню, планировать ближайшее будущее. Очень много лет спустя, уже на самом излете, когда реальность стала трагической, Лина мне с тоской признавалась:

— Знаешь, я привыкла чуть ли не с детства все свои действия планировать. А теперь я, лежа в постели, уже ничего не планирую, я только реагирую. Как можно жить в таком режиме?

А как на такое ответить?

Но это я теперь далеко вперед убежала, а тогда ближайшей целью было трудоустройство. Какой возможен выбор для русскоязычной