Долгая зима - Владимир Иванович Петров

– Сделаем, – не задумался даже дядя Игнат, словно загодя готовился к ответу. – Перекусим вот и до Пашки-экскаваторщика дойдём. Зови-ка своих дружков.

– Отъехали они. Час мне на поиски трактора дали.

– Целый час? Отлично! Не будем время терять. Давай проходи к столу, присаживайся. Встречу нашу желанную, долгожданную отметим.

– Не лучше ли с трактора начать, – остановил Михаил захлопотавшего дядю. – Вдруг искать придётся?

– Никуда Пашка не денется. Возле дома он свой «Беларусь» держит. На соседней улице, рукой подать. И спроса на него сейчас нет. Точно знаю.

– Коли так, можно и перекусить по-быстренькому, – сдался Михаил. – Чем помочь?

– Вот это по-нашему, по-хмельновски. – Дядя Игнат выложил на стол домашнюю колбасу, копчёное сало, хлеб, вооружил племянника ножом. – Нарезай, а я в огород за зеленью сгоняю.

Через считаные минуты они уже приступили к трапезе.

– Не многовато ли? – Михаил опасливо покосился на полуторалитровую пластмассовую бутылку, отнюдь не с «Живой водой», как гласила этикетка.

– С такой закуской в самый раз. – Дядя Игнат аккуратно наполнил гранёные стаканы мутноватой жидкостью, поднял свой для чоканья: – За встречу!

Непривычный к такой порции младший Хмельнов, вслед за старшим, одолел-таки налитое, заморщился:

– Крепка, зараза! Первак?

– Горит. – Дядя придвинул ближе к племяннику чашку с кислым молоком. – Хлебни-ка. Помогает. На сало жми. Копчёным жирком желудок смажешь, никакие градусы не сладят.

– За неделю, как приехал, охотку на сало сбил. А вот от домашнего деликатеса собственного приготовления не откажусь. – Похрумкав сочной редиской, гость потянулся к вкусно пахнущей, крупно нарезанной домашней колбасе.

– Тоже годится, – поддержал его хозяин. – Пусть не ахти хороша видом, зато питательна, скажу тебе.

Сам же он предпочитал тающее во рту сало и зелёный лук. Выпили по второй. Языки развязали. Было им о чём говорить, давненько не виделись. При этом дядя Игнат не забывал свои хозяйские обязанности: закуску добавлял, самогон наливал.

– Не до гравия будет. – Гость слабо пытался остановить каждый новый налив, чем лишь раззадорил хозяина.

– Обижаешь, Миша, нашу фамилию. Как зараза к заразе не пристанет, так и хмель Хмельновых не возьмёт.

– Трактористу бы оставить.

– И для него найдём.

…Паши-экскаваторщика дома не оказалось, как и «Беларуся» с ковшом.

– К мастерским покатил, – подсказала им, не по-деревенски нарядно одетая в будний день приятная молодая женщина.

– Спасибо, соседка. Дай тебе здоровья и жениха богатого.

В колхозных мастерских и нашли тракториста у трактора со снятым двигателем.

– Когда успел? – удивился старший Хмельнов. – Только ведь у дома стоял.

– Канава освободилась. Вот и решил загнать «Беларуську», снизу на картер её посмотреть. Похоже, потёк. Заодно решил и в дизеле вал и поршневые кольца сменить, – трезвый Пашка-экскаваторщик оказался куда говорливее подвыпившего друга. – А что за срочность?

– Племяшу подсобить хотел, гравия с речки черпнуть.

– Неувязка вышла. Стукни ты в окошко, когда проходил мимо, тормознулся бы с ремонтом. Не к спеху мне было это дело затевать.

– Знать бы. Надолго заехал?

– С неделю повожусь, раскидался коли. Хотя, если невтерпёж тебе, поднажму, дня через три выкачусь.

– Постарайся уж. За мной, сам знаешь, не заржавеет.

Переговорив с трактористом, старший Хмельнов приобнял младшего, огорчённого неудачей:

– Осечка вышла, племяш. Бывает. Двинем-ка ко двору, поллитровку Пашкину оприходуем.

– Куда ещё нам. Отдал бы ему.

– Не в наших интересах. Заводной Паша мужик, заправится малость, заведётся, не скоро заглушишь.

– Может, их подлечим? – Михаил кивнул на молодых механизаторов, явно с похмелья, с одной дымящейся папироской на двоих мающихся у раскрытых ворот мастерских. – Размяться с гравием предложим.

– Бесполезно.

– На водку и курево деньжонок им подкину. Лишь бы согласились.

– Попробовали бы не согласиться! – выказал свой местный авторитет дядя Игнат. – Только не наскрести вручную гравия. При нынешнем безденежье народ на дармовое кинулся. Не успевает речка камешки намывать. Так что на привычном берегу возле моста песок лишь гольный. Другое же галечное место очистки требует от нанесённого половодьем всякого хламу. Без ковша, Миш, никак не обойтись. Да ты, Миш, не горюй. Будет тебе гравий через три дня. Терпится?

– Куда денешься. Подождём. Хотя времени в обрез. Да и с машинами, сам знаешь, не просто сейчас.

– Сказал же – будет тебе гравий через три дня. Организую всё и сам привезу. Заодно и с тёткой увижусь.

– Хорошо бы.

– Так и будет, племяш. Не переживай. А теперь – шире шаг. Твои дружки, поди, подоспели.

Раньше гостей Хмельновы вернулись. Дружки заявились с приличным опозданием, обрадовались гравийному отбою. Однако Афигенов, даже в пьяном состоянии, не изменил своей язвительной привычке:

– Так и знал, что напрасно протрясёмся. И не увяжись с вами, успел бы полезное дома сделать. И чего понесло?

– День длинный, успеешь ещё наработаться, – остановил его Михаил, повернулся к дяде: – Поедем, пожалуй.

– А зря! – не хотел отпускать тот племянника. – По родне бы прошлись, на речку сходили с удочками.

– Возражений нет. Только бабка, сам знаешь, одна там, – Михаил начал, как и Афигенов, заплетаться языком. – Д-домой надо.

– Что ж, домой так домой, – не стал настаивать на своём дядя Игнат, в отличие от племянника довольно крепко стоящий на ногах, словно и не принял почти литровую дозу самогона. Он вынес недопитую поллитровку, стаканы, разлил на троих:

– Давайте на посошок.

– Я п-пас. – Михаил передал стакан Масленцеву и направился к «газели». – С в-вашего позволения пок-кемарю.

Масленцев с ухмылкой проследил за Михаилом, с трудом влезшим в кабину, залпом опустошил налитое.

– Ого! – от масленцевской лихости Афигенов чуть не поперхнулся первым глотком, заикаться даже перестал. – Смотри-ка, гусь какой. У своих ломался, за рулём, мол, меня всё накачивал. А тут, глянь, без уговоров за Мишу махнул. Может, и меня уважишь?

Масленцев уважил.

– Не повредит? – дядя Игнат недвусмысленно кивнул на «газель».

– Старой, приречной дорогой поедем. Дорулим потихоньку.

– Смотрите. А то перекурите у меня до вечера. Всё надёжнее.

– Спасибо. Если что, в дороге перекурим.

Отяжелевший от выпитого, Михаил недолго ёрзал на тугом, не продавленном ещё сиденье, задремал до того, как рядом плюхнулся Афигенов, тоже быстро заклевавший носом. Не слышал Михаил, как медленно тронулась «газель», всё сильнее и сильнее ускоряясь по воле хозяина, который вдруг при выезде из деревни вспомнил о дне рождения шуряка и, не свернув на нужную просёлочную дорогу с грейдерного шоссе, по нему, гравийному, быстро погнал свою машину в райцентр.

Михаил очнулся от надрывного взрёва двигателя, когда при резком торможении «газели» его, ничего не соображающего, кинуло правым боком на переднюю панель и тотчас же отшвырнуло на заднюю стенку кабины. Следом же, теперь уже левой стороной груди и лбом, его со всего размаху хрястнуло вновь о переднюю панель. Машину