Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

премьера которой состоялась недавно — 25 августа. Андрея крайне интересовали новые работы местных кинематографистов, хотя представить его за просмотром этой ленты Лючио Фульчи непросто. Стоит ли говорить, что она ему не понравилась?

Когда-то итальянские пеплумы потрясали воображение голливудских режиссёров и вызывали непреодолимое желание подражать. Эти времена остались далеко в прошлом, но на Апеннинском полуострове о них вспоминают часто. «Зомби 2» стал попыткой создать национальную картину в том жанре, где царили американские студии — остросюжетный фильм ужасов. В результате лента впитала все мыслимые и немыслимые клише: одинокий ходячий мертвец на затерянной яхте, интригующее письмо, далёкий остров и безумный учёный на нём, пандемия вируса. Приходится признать, что местные режиссёры были невысокого мнения о жанре, и до Фульчи несколько человек отказались от этой работы. Тем не менее с позиций продюсеров затея стала успешной: хоть часть картины и снималась в Нью-Йорке, бюджет вышел небольшим по сравнению со стоимостью американских зомби-хорроров. Уже через месяц проката в одной Италии сборы превысили затраты на производства в полтора раза.

Занятно, что никакой первой части фильма не существует. Изначально авторы озаглавили свою работу просто «Зомби», но под таким названием на Апеннинском полуострове вышла культовая лента «Рассвет мертвецов» (1978) — совместная американо-итальянская картина, положившая начало жанру сплэттер[331]. В результате в Италии фильм известен как «Зомби 2», а в США он отправился под названием «Зомби». Для довершения путаницы, добавим, что в отдельных странах он вышел как «Остров пожирателей плоти», а в других — как «Остров живых мертвецов»[332].

6 сентября в гостях у Антониони Тарковский и компания смотрели упоминавшуюся картину хозяина «Китай — серединное государство». Рискнём предположить, что своими впечатлениями Андрей с Микеланджело не делился.

7 сентября после рабочего дня режиссёр посмотрел фильм Бертолуччи «Луна», посвящённый памяти Франко Аркалли. Эта лента ему тоже не понравилась: «Чудовищная дешевка и пошлятина».

8 сентября Тарковский провёл много времени в магазинах. Вечером состоялся ужин у Франческо Рози, на который пришёл и Джилло Понтекорво — итальянский режиссёр, автор нашумевших политических фильмов «Битва за Алжир» (1966), «Кеймада» (1969) с Марлоном Брандо и других.

Андрей познакомился с Джилло ещё во время своего первого приезда в Венецию в 1962 году. Он — родной брат физика Бруно Понтекорво, который уже много лет жил в СССР и отмечал с Тарковским старый новый 1976 год. Заметим, что у Джилло и Бруно имелся и третий брат, Гвидо, известный учёный-генетик, проживавший в Шотландии, вклад которого в науку оказался столь существенным, что в честь него назвали корпус Университета Глазго. Три брата из Пизы: итальянский режиссёр, советский физик и британский генетик.

Судя по «Мартирологу», в эти дни Тарковский доволен и воодушевлен: продюсеры проявляли интерес к картине «Время путешествия», которую Андрей пока именовал «Путешествие по Италии». Даже супруга хозяина дома, Джанкарла Рози, изъявляла желание работать с ним над его следующим фильмом в качестве продюсера. Вообще, чета Рози нравилась Тарковскому. Он неоднократно отмечал в дневнике, как они милы и, в свою очередь, симпатизируют ему. Кстати, например, об Антониони того же сказать нельзя. Отзывы Андрея о нём бывали диаметрально противоположными. Так, например, 9 сентября он писал, что Микеланджело — «сухой и холодный человек. И страшный эгоист, судя по их с Тонино деловым отношениям».

В Риме Тарковский продолжал свои традиционные духовные практики, но приходилось признать, что «медитация после Bagno Vignoni — никуда!»

11 сентября предварительная версия «Времени путешествия» была показана заказчикам из «RAI». Тогда же результат работы Андрея увидел и Гуэрра. Режиссёра несколько озадачил всеобщий восторг, вызванный фильмом. Он-то понимал, что сделана картина наспех, сшита на грубую нитку. Данная работа — не цель, а средство. Но «один знаменитый критик назвал это шедевром (!!?). Тем хуже для них». Признаться, всякий раз, сталкиваясь с подобными радикальными суждениями Тарковского, которые с некоторых пор стали достоянием широкой общественности, автору этих строк вспоминаются слова Орсона Уэллса: «Я терпеть не могу [некоторые] фильмы…, но я не питаю ненависти к людям, которые их снимали. И не хочу расстраивать их, даже слегка… Всегда помни, что твоё сердце есть маленький садик Господа нашего»[333].

Подводя итоги пребывания в Италии, режиссёр отметил впечатляющую продуктивность: «За два неполных месяца мы сделали: сценарий, скалетта второго его варианта, наметили пути для работы над „Фине дель мондо“, сняли „Special“. Невероятно! Так можно жить! Работая только в своё удовольствие». Всё написанное претерпит ещё множество изменений, прежде чем стать «Ностальгией», но главное другое. В СССР за это время режиссёр успел бы только получить несколько официальных отказов. Усиливалось ощущение, что жизнь в Москве проходит впустую. В Италии же всё время удавалось работать. Сюда обязательно нужно вернуться! Однако трудно было избавиться от сомнений, что это удастся, потому Андрей и Тонино разрабатывали планы на случай возникновения тех или иных препонов.

12 сентября состоялась пресс-конференция по поводу приближающегося выхода документального фильма, хотя монтаж продолжался и в последующие дни. Довольные заказчики из «RAI» согласились на удлинение хронометража и увеличение гонораров, в связи с чем Тарковский приводит выкладки. Он получил ещё пять миллионов лир, из которых один должен уплатить в качестве налогов. Половина от оставшейся суммы шла в советское посольство. Таков был обычай.

Вечером — опять в гостях у Рози. Любезная Джанкарла ещё вчера преподнесла Андрею «сверхъестественные» подарки для него и Ларисы. Сегодня же к трапезе присоединились молодожёны Мартин Скорсезе и Изабелла Росселлини — «милая пара», как пишет Тарковский.

13 сентября Франко Летти монтировал в одиночестве, поскольку режиссёр отправился к стоматологу, чтобы перед отъездом закончить лечение зубов. 14-го и 15-го Летти также некоторое время работал один, пока Андрей ходил по магазинам. Закупки были столь важны, что даже когда Альберто Моравиа через Гуэрру начал настойчиво добиваться интервью с Тарковским, тот отказался, сославшись на дефицит времени.

16 сентября режиссёр монтировал весь день и часть ночи. Вернулся в гостиницу около трёх часов уже 17-го числа. На сон почти не осталось времени, поскольку в 9:30 был вылет в Москву.

Снова в Москве

17 сентября 1979 — 11 апреля 1980.

Польша (Варшава, Познань, Катовице).

Мистика и спиритизм. Народный артист. Режиссёр и его книги. «Страдания» «Мартиролога».

—

31 августа или 1 сентября в римской квартире Гуэрры режиссёр и сценарист сняли следующий диалог. Тонино спрашивает: «Что ты будешь делать, когда вернёшься в Москву?» Андрей отвечает: «Я постараюсь сразу же уехать в деревню. Очень соскучился по деревне [Мясное]. Там дом небольшой с