Историчка - Маргарита Графова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но все же женское любопытство давало о себе знать. В одном из разговоров Елена Алексеевна попросила Федю отправить ей фотографию. Художник ответил, что не имеет такой возможности. Курин пользовался старым кнопочным телефоном, не оснащенным камерой. Разумеется, фотоаппаратом он тоже не располагал.
Квартальная премия в размере двенадцати тысяч рублей пришлась как нельзя кстати. У Федора не было банковской карты. Елена Алексеевна целых полчаса простояла в очереди из беснующихся бабок, чтобы отправить перевод в прикамскую деревню.
Купив современный смартфон, Федя долго не мог разобраться с техникой. Наконец, после продолжительной возни с аппаратом, он все же сумел сделать фотографию, зайти с устройства в интернет, установить необходимое приложение и отправить изображение Соколовой.
Получив сообщение, Елена Алексеевна облегченно выдохнула. Несмотря на безразличие к внешности Курина, она все-таки таила надежду на его привлекательность. Женщина не ошиблась. Федор позировал среди полотен с запечатленной на них Камой. В кадр попала и верная Патрисия, свернувшаяся клубком возле старого кресла. Ни сальные волосы, ниспадающие на высокий лоб, ни отрешенный взгляд, устремленный в пустоту, не смогли затмить выдающихся природных данных. «Очень идейное фото! ― подумала сибирячка. ― Федор ― потрясающе красивый мужчина!». Соколовой захотелось перенестись за тысячи километров, в скромный домишко на речном берегу, навести в нем чистоту и обнять хозяина, чтобы больше никогда не выпускать из рук своих. Стать для художника источником вдохновения и дарить любовь. Любовь чистую и бескорыстную, не требующую взамен ничего, даже чувства ответного. Но пока одинокая учительница пребывала лишь на расстоянии мечты…
Елена не решалась говорить о встрече. Несколько раз она думала намекнуть Федору, но всегда отступала перед страхом неизвестности. «А что, если он меня не любит? ― сомневалась женщина. ― Если я для него ― всего лишь очередная знакомая из интернета? Да и заслуживаю ли я любви, раз за сорок с лишним лет никто так и не проявил интереса? Да, не красавица. Но разве отсутствие красоты ― препятствие на пути к личному счастью? Взять хотя бы Анну Владимировну, учительницу рисования: низкорослая, невзрачная, коренастая ― как есть гном. Так ведь уже десять лет замужем, и ребятишек трое…»
Долгожданная сибирская весна, как всегда пришедшая с большим опозданием, наполняла городские улицы свежестью пьянящего воздуха. Елена Алексеевна стояла возле открытого окна, подставив лицо лучам обжигающего солнца и жадно вдыхая эфир, пропитанный запахом цветущей черемухи, смешанным с ароматом фиалок, распустившихся на школьном подоконнике. Глаза женщины горели. Ольге Ивановне с высоты прожитых лет хватило пары недель наблюдений, чтобы понять: в жизни молодой коллеги произошли приятные изменения.
– Леночка, ― сказала завуч, удостоверившись, что в учительской больше никого нет. ― А ну-ка, рассказывай, что случилось. В последний раз я видела тебя такой счастливой, когда Гия… будь он неладен! ― женщина резко замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего. Но Елена Алексеевна лишь рассмеялась, словно ей не было никакого дела до бывшего возлюбленного.
– Ольга Ивановна, ― историчка покраснела. ― Мне кажется, я снова… снова влюблена.
– Это же прекрасно! ― пожилая учительница улыбнулась и намерилась заключить Соколову в объятия, но, увидев, что лицо оппонентки помрачнело, оставила попытку. ― Что случилось, Лена? Неужели он женат? Или любовь безответна?
Елена поведала Ольге Ивановне, как познакомилась с Федором в интернете, не забыв упомянуть, что он живет за тысячи километров, в небольшой деревушке на камском берегу. Завуч внимательно выслушала рассказ.
– Да разве же это препятствие! ― воскликнула старушка, едва Соколова прекратила повествование. ― Всего-то два с половиной дня на поезде. А на самолете еще быстрее. Если люди любят друг друга, то для них не существует никаких расстояний. Не бойся: как закончишь учебный год, поезжай к своему Федору! Что бы не произошло, лучше сожалеть о сделанном, нежели пребывать в неведении.
– А что я скажу маме? ― робко спросила Елена Алексеевна. ― Она меня не отпустит.
– Ничего не скажешь, ― уверенно отрезала Ольга Ивановна. ― Ты уже не маленькая девочка, а женщина на пятом десятке жизни. Хватит держаться за мамину юбку! Поговори с Федором, потом оформим билеты, а твою матушку я беру на себя. Провожу тебя на поезд и объяснюсь с ней.
Женщины обнялись.
Окрыленная Соколова летела домой. Слова завуча убедили ее идти до конца в борьбе за любовь и долгожданное счастье. Учительница решила в самое ближайшее время сообщить Федору о намерении приехать в деревеньку на берегу Камы. Задержаться в родной Сибири историчку заставляли лишь предстоящее подведение итогов учебного года и последний звонок. Благо, до сих знаменательных событий оставалось чуть меньше месяца.
Дома Елена Алексеевна сразу же включила ноутбук и принялась изучать так называемую логистику. Ольга Ивановна обещала одолжить денег до отпускных, чтобы историчка могла заранее купить билеты, пока они не подорожали с началом летнего сезона. Самолеты летали только через Москву или Новосибирск, с шестичасовым антрактом между рейсами. Путешествие на поезде занимало двое суток и еще двенадцать часов, но влюбленная женщина с радостью согласилась провести столь продолжительное время в душном плацкарте. Оставалось лишь получить согласие от Курина. Но Соколова почему-то была уверена, что художник будет рад ее видеть.
Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге показалась мать семейства. Пожилая женщина никогда не стучала, прежде чем войти в комнату своей великовозрастной дочери. Соколова-старшая придвинула стул, стоявший возле стены, к компьютерному столу и уселась рядом с Еленой. Осуждающе посмотрев на наследницу, старуха запричитала:
– Опять за компьютером сидишь, бездельница! Работаешь за копейки, хоть бы репетиторством занялась! Денег было бы больше, смогли бы и ремонт сделать, и телевизор новый купить…
Елена Алексеевна молчала. Всего несколько недель терпения ― и она станет свободной и любимой.
– Лена, я тут Петровну видела, ― выждав двухминутную паузу, заговорила старшая Соколова. ― Та три месяца назад мать схоронила, дом родительский на продажу выставила. Теплица в огороде стоит, почти новая, предложила мне за двадцатку всего лишь. Нам на дачу давно надо. Ну, я уговорила Петровну до твоих отпускных подождать. Когда тебе перечислят-то? Может, сходишь в бухгалтерию, попросишь, чтобы пораньше. А то черт ее, старуху, знает!.. Столько лет в этой школе пашешь, должна же быть благодарность хоть какая-то!..
На протяжении сорока с лишним лет историчка беспрекословно выполняла все требования матери. Женщина приносила домой и без того маленькую зарплату, оставляя себе лишь пару тысяч на проезд и обеды в школьном буфете. Сегодня она решила покончить с традицией и возвратить себе законное право
