Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

Нераздельную». «Возлюбим друг друга» — это очень важный призыв. В Православной Церкви был обычай всем, участвующим в таинстве, цело­вать друг друга при этих словах, говоря: «Христос посре­ди нас и есть, и будет!» Обычай, который сейчас, к сожа­лению, исчез у мирян и сохранился в алтаре у служащих священников. В Католической Церкви в этот момент все в церкви пожимают друг другу руки в знак верно­сти и дружественности: Божественная Троица едино­сущна и нераздельна — и мы, христиане, участвующие в Евхаристии, едины в любви.

Это — антитеза дьяволу. Дьявол — разделитель, и весь мир вокруг разделен. Поэтому, когда диакон провозгла­шает: «Возлюбим друг друга, дабы в единомыслии испо­ведовать», мы знаменуем победу любви над разделени­ем и ненавистью, победу над сатаной. Без этой победы Евхаристия невозможна. Без единства — невозможна. Если мы разделены, если мы чужды друг другу, то мы и не можем приступать к таинству. Мы будем причащать­ся тогда Крови и Плоти Христа в осуждение, а не во бла­го. Мы не можем быть одно со Христом, когда мы отчу- ждены друг от друга.

Когда же мы «возлюбим друг друга и в единомыслии исповедуем Отца и Сына и Святого Духа», мы испове­дуем свою любовь как знак той Божественной любви, в которой пребывают Лица Святой Троицы, показывая, что мы и Они — одно в любви. После этого все собра­ние христиан произносит Символ веры — и начинается Евхаристический канон.

В Евхаристическом каноне очень важно призывание Святого Духа, когда материальные элементы Причастия (без которых невозможно, потому что мы же плотские существа, и мы имеем эту потребность в материальном) преображаются Духом Святым. Призывание Святого Духа на Святые Дары, которое произносит священник, зву­чит так: «Твое, от Тебя полученное, Тебе приносим. Ниспошли Духа Твоего Святого на нас и эти предлежа­щие Дары. И сотвори этот хлеб Пречистым Телом Христа Твоего. А вино в этой чаше — Пречистой Кровью Христа Твоего, преобразив их Духом Твоим Святым». Диакон при каждом возгласе священника громко произносит: «Аминь!», то есть «Да будет так!», «Да свершится!».

Дух Святой призывается не на Дары только, а в пер­вую очередь «на нас» — на всех, участвующих в таинстве. То есть Дух приходит и на нас, и на наши Дары. Если Дух не снизойдет на нас, если мы не будем во Христе, то это получается магический обряд: Дух на нас не снизошел, а снизошел на хлеб и вино, мы съели преображенные хлеб и вино — и обожились. Нет, Дух должен сойти на самих христиан — участников таинства. Как Он может сойти на них? Только если они будут открыты Ему, только ес­ли не будут во грехе. Тогда Дух сойдет на участников та­инства Евхаристии и на предложенные ими Дары, и со­единение преображенной пищи и вкушающих ее сделает их участниками Пасхального седера.

Каждая Евхаристия — это и есть Пасхальный седер. Самое главное в Евхаристии — это даже не то, что хри­стиане съели Плоть и Кровь Господа. Дух Божий сошел на них, и поэтому они могут вкушать Тело и Кровь воскрес­шего Иисуса «не в суд или во осуждение». Потому что хри­стиане уже с Ним, они уже Его. А сойти Дух Святой может только на Святое, на тех, в ком нет вольных гномических последствий первородного греха. Поэтому священник, за­вершая евхаристические молитвы, большей частью про­износимые, по традиции, тайно (^иатикщ), в заключение громко возглашает: «Та "Ayia тоТд ayioiq» — «Святая (то есть Святые Дары. — A. 3.) — святым». Без святости участ­ников Евхаристии их приобщение ко Христу невозможно. Но христиане прекрасно осознают, что святы они не сами по себе, не своими заслугами, а исключительно благода­ря вольной жертве и победе над сатаной Иисуса Христа. Поэтому на возглас священника они смиренно отвечают (порой, по традиции, становясь даже на колени): «Один святой, один Господь Иисус Христос, один прославив­ший Бога Отца, аминь!»

Без Евхаристии жизнь христиан невозможна. Евхаристия начинается с самых первых моментов иеру­салимской общины — «они постоянно пребывали в уче­нии Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в мо­литвах» [Деян. 2: 42]. Тот Пасхальный седер, который совершил Иисус со Своими учениками перед крестной смертью, будет до сего дня повторяться в миллионах христианских общин. Участие в Евхаристии — это жизнь Церкви, жизнь во Христе и со Христом.

Таинство Крещения

Необходимым условием вхождения в Церковь и, соответ­ственно, участия в таинстве Евхаристии является то, что мы называем таинством Крещения и что правильнее на­звать таинством омытия, омовения грехов. Будем назы­вать его таинством Крещения, чтобы не путать весь мир, но вы всегда держите в голове, что речь идет именно об омовении. Центральным моментом таинства Крещения является как раз омовение, погружение в купель.

Последние, заключительные слова Иисуса Христа на зем­ле, как передает их евангелист Марк: «Кто будет веровать и омываться (креститься), спасен будет, а кто не будет ве­ровать, осужден будет» [Мк. 16: 16]. Почему же это омо­вение так важно? А потому, что омовение, как и призы­вание Святого Духа, есть завершение, а не начало.

Посмотрим, как происходит таинство Крещения[134]. Мы сконцентрированы на купели, и это правильно. Но ранее, после некоторых очень важных начальных молитв, кре- щаемому предлагается отречься от сатаны самым реши­тельным образом и самым буквальным: надо не только сказать громко слова отречения, но и плюнуть и дунуть на него. Это выглядит немного странно, но не более стран­но, чем вкушение под видом хлеба и вина Тела и Крови Господа. То есть это простые, обыденные материальные действия, которые знаменуют великие духовные явле­ния. Первое, что делает сам крещаемый, — он должен от­речься от сатаны, произнести: «Я отрекаюсь от сатаны, от всех дел его, от всех замыслов его, от всего воинства его» и в знак этого плюнуть и дунуть, повернувшись на запад. Запад — мир заходящего солнца, символически — область смерти. Отрекаясь от сатаны, крещаемый отре­кается от власти смерти над ним. Более того, он не про­сто говорит, что отрекается, а еще и повторяет, в ответ на вопрос священника: «Ты отрекся от сатаны?» — «Да, я от­рекся!» То есть сначала он отрекается, а потом констати­рует, что уже отрекся. Это клятва, такая же, как воинская клятва. И это очень серьезно, потому что напоминает то, что сделано было Адамом в раю, когда он не отрекся от сатаны, а прельстился сатаной.

Потом крещаемый поворачивается на восток и гово­рит, что он хочет сочетаться со Христом. Он сочетался со Христом и присягает Ему на верность, говоря, что верует в Него