Иуда и Евангелие Иисуса - Том Райт

Иуда и Евангелие Иисуса

Посвящается Нику Перрину

Предисловие[1]

В пятницу 7 апреля 2006 года я отправился в сорокачасовое путешествие, возвращаясь из города Кэрнс в северо–восточной Австралии домой в северную Англию. В Австралии я три недели читал лекции, а после еще три дня отдыхал. Теперь я возвращался на родину, чтобы и далее возглавлять Даремскую епархию, и в ближайшее время мне предстояли службы в Вербное воскресенье, на Страстной неделе, в Страстную пятницу и, наконец, на Пасху.

По приезде в Англию в первой попавшейся газете я прочел о двух книгах, изданных в ту самую пятницу. Они были посвящены древнему документу под названием Евангелие Иуды, который, судя по всему, был обнаружен совсем недавно и теперь стал достоянием широкой публики. Признаюсь, прежде всего — несомненно, из–за усталости после перелета и озабоченности миллионом срочных дел — я подумал: «Опять новое евангелие, ну сколько можно!» В голове разворачивался предполагаемый сценарий: газеты и радиостанции трубят («Новое открытие ставит под сомнение традиционное христианство»); эмоциональные американские ученые заявляют, что эта находка непременно побудит нас задаться вопросами, которых избегала церковь; широкая общественность пребывает в недоумении («Но разве Свитки Мертвого моря все уже не опровергли?»); а главное, все отвлекаются от реальных задач, стоящих перед церковью в начале XXI века. Должен признаться, я надеялся, что этот документ окажется либо поддельным, либо таким скудным и неинтересным, что мне не придется особенно о нем задумываться.

Я ошибся и в том и в другом. Как только я оказался в своем кабинете, телефон начал звонить не переставая. Комичный момент: вместо заказанного мной только что изданного Евангелие Иуды местный книжный магазин прислал художественный роман под таким же названием («Евангелие Иуды» Саймона Моуэра), где описывается возбуждение, почти паранойя, при мысли, что кто–то когда–нибудь может предъявить документ, который сильно пошатнет христианство в том виде, в каком мы его знаем. (В романе таким документом оказывается личное свидетельство Иуды не только о распятии Иисуса, но еще и о разложении его тела — другими словами, воскрешения не было, и, стало быть, христианская вера ложна.) Я вновь попробовал заказать книгу — через Интернет, и на этот раз ее прислали: «Евангелие Иуды» под редакцией Родольфа Кассера, Марвина Мейера и Грегора Вурста, с дополнительными комментариями Барта Эрмана. Также я приобрел весьма колоритное журналистское повествование о том, как в 1970–х годах был найден оригинал текста, как его перевозили с места на место в поисках покупателя, из–за чего документ был сильно поврежден, пока, спустя почти 30 лет, он, наконец, не оказался на столе человека, способного восстановить и перевести его [Герберт Кросни «Потерянное евангелие: поиски Евангелия Иуды Искариота» («The Lost Gospel: The Quest for the Gospel of Judas Iscariot»)]. Обе книги изданы в Вашингтоне Национальным географическим обществом, которое также сняло документальный фильм с участием авторов и редакторов. Основная идея фильма в том, что древний гностицизм — это не только интересная тема для изучения, но еще и заманчивая религиозная альтернатива, на которую нам сегодня крайне полезно обратить внимание.

Так или иначе, означенный документ — манускрипт, вызвавший столько шума, по–видимому, подлинник. Авторитетные ученые в различных научных областях, включая специалистов по радиоуглеродному датированию, заявляли о подлинности манускрипта, созданного в Египте в период с III по IV век. И он не оказался ни скудным, ни неинтересным. Более того, комментарии первых редакторов текста — в частности, Мейера и Эрмана — крайне любопытны, поскольку демонстрируют характерное стремление последних десятилетий — найти новые доводы против классического христианства. Но у меня остался вопрос: не сделало ли Евангелие Иуды для этого стремления — нынешнего энтузиазма в отношении древнего гностицизма — то же самое, что, согласно традиции, сделал Иуда в отношении своего учителя? Не выявил ли этот новый интересный документ более убедительно, чем другие известные нам аналогичные писания, именно те самые идеи, в которые верили ранние «гностики», и не показал ли, почему ряд крупнейших христианских богословов раннего периода решительно отвергал их альтернативные взгляды? Не позволяет ли он нам более ясно, чем раньше, увидеть, где именно были проведены политические и богословские границы во II веке? Я полагаю, да, позволяет. Это убеждение появилось у меня и окрепло по мере изучения как самого документа, так и того, что уже было написано о нем.

Таким образом, я пишу эту небольшую книгу, чтобы подкрепить три моих убеждения. Во–первых, это новое Евангелие Иуды, будучи чрезвычайно любопытной археологической находкой, ничего не сообщает нам о реальном Иисусе, да и о реальном Иуде тоже. В частности, оно не «реабилитирует» Иуду (как некоторые утверждают) и не снимает обвинений, выдвинутых против него в Новом Завете и использованных во время гонений на евреев в Средние века. Во–вторых, энтузиазм по отношению к новому «евангелию» раскрывает истинные мотивы исследований ученых, занимающихся поиском «альтернативного Иисуса», а также вызывающие тягу к сенсационным сведениям вроде тех, что мы находим в книгах, подобных «Коду да Винчи» Дэна Брауна[2]. В–третьих, специфическое учение Евангелия Иуды лишь высвечивает определенные моменты христианства I века, которые следует обрисовать более полно, чем порой это делается. При сопоставлении всего изложенного становится понятно, что публикация этой интересной книги спустя более 1500 лет после ее написания более убедительно, чем когда–либо прежде, демонстрирует несостоятельность содержащихся в ней идей. И, наоборот, более убедительно показывает привлекательность, пожалуй, не всего современного западного христианства, но — истинной христианской веры, проповедуемой в Новом Завете, веры, за которую те, кто противостоял гностикам II века, страдали и погибали.

Я очень благодарен Ричарду Бокхэму, Ричарду Хейзу, Питеру Хэду и Питеру Роджерсу, которые по моей просьбе написали комментарии к черновому варианту этой работы и помогли отточить ее содержание. Разумеется, они не ответственны за мои ошибки, но я благодарен им за мудрость и за поддержку. Также я выражаю теплую благодарность Саймону Кингстону, Джоанне Мориарти и жизнерадостному персоналу издательства SPCK. Это — тридцать третья моя книга, изданная ими, и они продолжают работать на славу. Наконец, доктор Николас Перрин прочитал первый вариант текста и позволил мне воспользоваться его познаниями в области гностицизма II столетия. Ник был моим ассистентом по научной работе с 2000 по 2003 годы, и эту небольшую книгу, в качестве запоздалой благодарности и для выражения моего неизменного уважения, я посвящаю ему.

1

Не просто еще одно евангелие?

Как историка, изучающего античный период, меня постоянно огорчает скудность источников, которыми мы располагаем. Труды некоторых выдающихся авторов древности сохранились лишь во фрагментах. Даже работы Тацита — влиятельнейшего римского историка I века нашей эры — дошли до нас не полностью. Некоторые важнейшие сочинения Цицерона сохранились лишь частично; иные утрачены навсегда.

У моего старшего сына, специалиста по новейшей истории, совсем другая проблема — по всему миру в библиотеках и архивах хранятся не только книги, но и газеты, брошюры и всевозможные артефакты, которые в принципе могут многогранно осветить европейскую историю последних двух веков. Меня мучает зависть. Я — один из тех людей (молодое поколение могло бы назвать нас «занудами»), у которых сжимается сердце при мысли о гибели в огне древних библиотек Александрии и Константинополя.

Поэтому я радуюсь каждой археологической находке, свидетельствующей о Древнем мире. Я испытываю потрясение, когда, посещая места римских поселений в Северной Африке, нахожу среди высокой травы прекрасные камни с резьбой, нередко испещренные многочисленными надписями. (Методичный англичанин подумал бы, что их несомненно следует занести в каталог и поместить в музей.) Я безумно волнуюсь, стоя на возвышении там, где когда–то был город Колоссы, разрушенный землетрясением в I веке. (Ну почему археологи не могут объединиться, чтобы убедить правительство Турции разрешить им проводить раскопки в этих местах?) Мы, историки, нуждаемся в каждой монетке, в каждом клочке пергамента, в каждом резном камушке, которые могут пролить свет на удивительную, но, к сожалению, неполную историю Древнего мира.

Поэтому появление нового свидетельства того времени — это всегда повод для радости. Свидетельство есть свидетельство. Как мы с ним поступим, — это, как увидим, другое дело; но сам факт появления документа из мглы веков вызывает такое же волнение, как неожиданное прибытие таинственного незнакомца вероятно, с очень важным письмом. Мы инстинктивно — и оправданно — стремимся выяснить, что это за новое свидетельство, откуда оно взялось и как его истолковать.