Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

Таинства Царства

Свободная несвобода

Христианская весть, что человек сам свободно определя­ет свою судьбу, буквально потрясла греко-римский мир, особенно людей высокой философской культуры. Ведь, так или иначе, все античные философские учения говорили о детерминированности человека или роком, или про­шлыми рождениями, или простым случайным сцеплени­ем атомов. Представитель древнейшего римского патри­цианского рода, мыслитель, богослов и философ Аниций Манлий Северин Боэций (480 — ок. 525) в замечательном сочинении «Утешение философией», написанном в за­стенке в ожидании казни, говорит, обращаясь к Богу: «Все творенья свободно от века сохраняют места в этом ми­ре. К цели верной Ты всех направляешь, не желая дела лишь людей обуздать должной мерой, о Царь!» [1.5.1][128]. Человек не «обуздан» Богом, он свободен в своем отно­шении и к Богу, и к миру. Это — воистину страшное от­крытие. Не рок, не судьба, не слепой случай и не «зависть богов», как у древних поэтов, а злая свобода царя и при­дворных интриганов ведет Боэция к эшафоту. И утешение христианина Боэция, как объясняет ему муза Философии, состоит в том, что не он свободно творит зло, а ему творят зло, он же страданием освобождается от зла в себе. Этот благородный мыслитель с древности почитался как хри­стианский мученик в Северной Италии, а в конце XIX ве­ка был официально канонизирован Западной Церковью.

И вот, свобода человека, по христианским представ­лениям, как раз и была использована сатаной, чтобы ли­шить человека свободы, чтобы сделать человека рабом са­таны, рабом греха. Испорчена грехом сама природа, фиитд человека. Это постепенно начинает понимать человече­ство. И, судя по тому, как происходят события, описанные в Библии, даже Сам Творец до конца не мог понять, уви­деть сразу степень несвободы человека, степень пленен- ности грехом. То есть, как можно видеть, несвобода для христианина — она тоже в свободе. Человек, как кажется, свободно совершает поступки, и не сразу видно, насколько эта свобода уже несвободна, насколько она уже захвачена грехом. Поскольку речь идет о свободе, то Бог не знает, что в следующий момент сделает человек, потому что человек в каждый момент свободно действует, его свобода не де­терминирована, иначе бы это была не свобода. Каждое мгновение каждый человек сам творит себя, делая выбор между должным и недолжным, добром и злом. Бог напе­ред знает правильный выбор, который должен бы сделать человек, Он предвидит и ошибку, зная строй его души, но сам человек очень часто неожиданно и для Бога избирает правильное или неправильное. «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий послан­ных к тебе! — восклицает Иисус. — Сколько раз хотел Я со­брать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» [Мф. 23: 37]. «Я хотел, а вы не хо­тели.» Бог, если угодно, во всем пути человечества ставит эксперимент, и этот эксперимент обнаруживает, что че­ловек очень глубоко испорчен грехом, что сатана так лов­ко вошел в человеческую свободу, что практически разру­шил ее, сделав людей «рабами греха». И, как мы уже много раз говорили, после всех неудачных попыток исправления человечества Богом делается попытка, которая оказалась удачной, — второе творение человека во Христе.

В чем отличие представлений о Машиахе у иудеев, о Махди у мусульман от представлений о Мессии у хри­стиан? Между иудаизмом и исламом немало отличий, но эти религиозные традиции схожи в том, что не ви­дят родовой глубокой порчи человека, идущей от Адама. И иудаизм, и ислам считают, что неповиновение Богу — грех Адама, и только Адама. Да, грехом Адама в мир во­шла смерть, но каждый человек сам кузнец своего спасе­ния. Соответственно, и Мессия должен быть совершенным человеком, но не Богочеловеком. Категория Богочеловека в иудаизме и исламе в принципе невозможна — между Богом и человеком онтологическая бездна, а совершенный потомок Адама может быть. Именно его ждут и иудеи, и му­сульмане. Если же принимать христианское учение о пре­емственности последствий первородного греха, то тогда ясно, что совершенного человека быть не может. Вместе с семенем отца ребенку передается «падшесть Адамова». Поэтому Мессия должен быть именно новым творением, «который ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хоте­ния мужа, но от Бога родился» [немного перефразируем Евангелие по Иоанну, ср. Ин. 1: 13]. И отсюда — появле­ние Иисуса Христа. Потому что только человек, не имею­щий внутри себя греха, может быть, победит грех. И, как видите, победил, но ведь тоже был почти на грани — мы не знаем степень Его приближенности к падению, это­го никто не знает, но, видимо, она была в некоторые мо­менты велика, если во время молитвы в Гефсимании «был пот Его, как капли крови, падающие на землю» [Лк. 22:44]. Подчинить Свою волю воле Бога и Иисусу было нелегко — вольный путь на Голгофу стал бесконечно трудным выбо­ром. Но выбор был сделан, и поэтому Иисус победил «са­тану и все воинство его». Поэтому — «свершилось!».

Отец Александр Шмеман очень четко формулирует это «свершение» Иисуса Христа: «Он явил образ совер­шенного человека, то есть человека, до конца послуш­ного Богу. И только в этом послушании и в этой любви была Его власть и сила, которыми Он прощал грехи, ис­целял болезни, воскрешал мертвых»[129].

Вопрос, который стоит перед христианами: как эту победу Христа над грехом, Его Воскресение как действи­тельное свидетельство победы над смертью — плодом гре­ха, как это передать людям, если люди поражены грехом, если все люди — рабы греха и не в состоянии быть свобод­ными? Потому что если бы они оставались свободны в сво­ем выборе, то уже давно освободились бы от власти сатаны, и не понадобилась бы смерть Иисуса на Кресте. Как людям обычным, рожденным от отца и матери, имеющим в себе семя Адама, войти в эту победу Христа? Такой победы они сами совершить не могли на протяжении всей истории.

И вот тут появляется Церковь. Церковь, как вы помни­те, — это «экклесия», собрание, народное собрание. Само слово происходит от глагола кХеш — звать, а с префиксом «эк» — созывать для чего-то. Таким образом, Церковь — это собрание, созванное с определенной целью, так же как апостол — это посланец с определенной целью. Цель од­на — освободить созванных от последствий первородного греха и сделать их свободными во Христе. «Вы были ра­бами греха» [Рим. 6:20], — писал апостол Павел христиа­нам Рима, а призваны «в свободу славы детей Божиих» [Рим. 8:21]. Имеется в виду не какая-то абстрактная сво­бода, политическая или иная, а свобода от первородного греха — «ныне, когда вы освободились от греха