Сто лет одного мифа - Евгений Натанович Рудницкий

он писал Розе Эйдам: «Скажите, Вы и в самом деле хотите отправиться в это безумное путешествие в Шверин? Стоимость проживания и питания в гостинице составляет 22 марки в день! Вы слушали Медвежью шкуру сто раз, а Солнечное пламя Вы знаете почти наизусть. Примите также во внимание огромные расстояния! Связанные с этой поездкой трудности! Мы Вам решительно не советуем это делать! – Per omnia saecula! [лат. «ныне и присно!». – Прим. авт. ]». В промежутке между состоявшимися в Шверине премьерами Солнечного пламени (7 ноября) и Медвежьей шкуры (16 декабря) Зигфрид дал 29 декабря в Кёльне концерт с Гюрцених-оркестром. После двух премьер в Шверине провели неделю творчества Зигфрида Вагнера, в рамках которой он дирижировал симфоническим концертом, где наряду с отрывками из опер Банадитрих и Царство черных лебедей прозвучали два инструментальных опуса; в Концерте для скрипки с оркестром солировал Оттомар Фохт, а вернувшийся с воинской службы Джильберто Гравина выступил с посвященным ему Концертино для флейты с оркестром. Вполне понятно, что осенние гастроли принесли некоторое удовлетворение, однако судьба фестивалей продолжала оставаться неопределенной. На раздававшиеся со всех сторон требования возобновить фестивали Зигфрид Вагнер давал примерно один и тот же ответ: «Вы ничего не хотите знать о возникшем у нас из-за начала войны в 1914 году дефиците в 400 000 марок». Более подробное объяснение он дал в письме Людвигу Карпату: «Мы, разумеется, думаем о возможности возобновления фестивалей. В настоящий момент этому препятствуют три обстоятельства. Во-первых, недостаток угля и все, что с ним связано: передвижение по железной дороге, освещение, эксплуатация техники и проч. Во-вторых, недостаток жилья. Как можно разместить тысячи людей в Байройте, где каждый дом и так переполнен приезжими, которые ищут приют, и многие не могут его найти. В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, – высокие зарплаты технического персонала и содержание хористов и оркестрантов… Поэтому, если мы не хотим за один сезон полностью расстроить наши финансы, при возобновлении предприятия нам следует соблюдать осторожность. Волей-неволей придется поднять цену на билеты с 25 до 30 марок. Мы идем на это неохотно, поскольку не желаем, чтобы состав нашей байройтской публики существенно изменился. Мы, безусловно, можем рассчитывать на то, что солисты пойдут нам навстречу, однако мы не можем требовать того же от хора, оркестра и технического персонала. Так что придется подождать до тех пор, пока не уляжется общая нервозность и в нашем бедном разрушенном отечестве постепенно не восторжествуют разум и порядок».

Глава 10. Симфоническая поэма Счастье

Послевоенная поляризация политических сил проявилась в Баварии особенно резко. Историки связывают это явление с особенностями конфессиональной, социальной и национальной структуры самой большой земли Германии, прежде всего ее северной части – Нижней и Верхней Франконии. В этот регион, расположенный к северу от Нюрнберга, помимо этого славного немецкого города входило множество городов поменьше: граничащий с Нюрнбергом Фюрт, а также Ансбах, Бамберг, Байройт, Кобург, Эрланген и Хоф. Во Франконии преобладало сельское население, а значительную часть городского населения составляли ремесленники. Эти особенности определяли и инфраструктуру местной экономики: когда информатика и логистика еще не были развиты, решающее значение приобретали инициативная мелкая торговля и посредническая рыночная деятельность. По-видимому, этим была обусловлена и более высокая по сравнению с другими областями Германии доля еврейского населения, занимавшегося в территориально разобщенной гористой Франконии мелкой торговлей, скупкой и перепродажей скота, хмеля и прочей сельскохозяйственной продукции. Между немецким населением и издавна селившимися там евреями установились нормальные деловые отношения, так что в мирное время антисемитизм носил чаще всего бытовой характер и не приводил к резкому противостоянию, если только не возникали обычные эксцессы, связанные с кровавым и прочими наветами. Однако во время войны и в послевоенный период, когда возникла необходимость найти внутреннего врага, ответственного за «удар кинжалом в спину», именно там правоконсервативные и националистские партии получили активную поддержку местного населения. На проходившем в феврале 1919 года в Бамберге заседании радикального Всегерманского союза была принята декларация, объявлявшая войну берлинскому правительству Эберта. Одновременно был создан Союз обороны и наступления, который впоследствии стал самой массовой антисемитской организацией Веймарской республики и действовал до середины 1922 года. Руководимые им баварские фрайкоры сыграли заметную роль и в разгроме Баварской советской республики, просуществовавшей всего несколько недель апреля и мая 1919 года. В расположенном недалеко от границы с Баварией тюрингском городке Ордруф, где проходили военные учения, полковник Франц Ксавер фон Эпп собрал добровольцев со всей Франконии. В его фрайкор входил также батальон, сформированный в Байройте по призыву тамошнего обербургомистра, объявившего 29 апреля 1919 года: «В Мюнхене шайка безответственных элементов, не имеющих никакого отношения к Баварии, создала ту же ситуацию, что и в нынешней России. Русский большевизм, коммунизм, диктатура пролетариата наносят вред собственности и имуществу во всех сферах…» На этот призыв откликнулось четыреста с лишним жителей Байройта, принявших участие в осуществленном под руководством Эппа жестоком разгроме мюнхенских социалистов.

28 июня под Парижем был подписан Версальский мирный договор, официально завершивший Первую мировую войну. Поскольку он был составлен без участия Германии, его стали именовать «навязанным», само событие получило название «позор Версаля», а допустивших его политиков (о проигравших войну генералах уже никто не вспоминал) рассматривали как предателей. В соответствии с этим договором Германия лишилась части своих территорий: так, немецкоговорящие Судеты отошли к Чехословакии, а земля Саар и часть Померании перешли под управление Лиги Наций (с 1929 по 1932 год обязанности верховного комиссара Лиги Наций в Данциге исполнял внук Козимы Манфредо Гравина); в результате Восточная Пруссия стала эксклавом. Численность германской армии ограничили до 100 000 человек, она была лишена права иметь тяжелое вооружение и авиацию. На страну были наложены тяжелейшие репарации: до 1951 года она должна была возместить победителям нанесенный ею ущерб. По этому поводу Винифред писала подруге: «Я никогда бы не сочла возможным это подписать! Тьфу, черт – к чему пришли немцы. Никакого самолюбия! Никакого чувства стыда! – Ужасно, что через сорок лет <после победоносной войны с Францией> мы пришли к такому упадку!» Она не сообщила ничего нового: таково было господствующее мнение не только в Ванфриде, но и по всей Германии. Через месяц после заключения Версальского мира в Веймаре была принята новая республиканская конституция страны. Она разрабатывалась на протяжении нескольких месяцев, со времени заключения Компьенского перемирия и бегства Вильгельма II, однако принимать ее в охваченном беспорядками Берлине до поры до времени остерегались.

Понятно, что обитатели Ванфрида живо интересовались текущей политикой, но, обескураженные крахом империи, бегством почитаемого ими императора и