Сто лет одного мифа - Евгений Натанович Рудницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
В начале декабря 1917 года Вагнеры отправились в Штутгарт, где должна была состояться премьера оперы Во всем виноват Наперсток – в суровую военную зиму театр собирался порадовать зрителей веселой оперой. По тому времени это было в самом деле значительное событие в музыкальной жизни страны, многие знакомые Зигфрида хотели на нем присутствовать, и не желавший вводить своих друзей в значительные расходы композитор строжайше запретил им приезжать. Свой запрет он сопроводил шуточным предупреждением: «Я нанял специальных людей, которые вас задержат на вокзале, если вы захотите прибыть». Тем не менее во время состоявшегося 6 декабря 1917 года (в день святого Николая) спектакля, которым вместо заболевшего Макса Шиллингса дирижировал Эрих Банд, Зигфрид встретил множество знакомых. Постановка имела большой успех, автор остался доволен режиссурой Франца Людвига Хорта, а штутгартский журнал Merkur отметил в первую очередь сценографию: «Многоцветные декорации способствуют свободному восприятию фантастического, сказочного настроения, они производят сильное впечатление и полны жизни, что соответствует поэтическому замыслу». Диалог Зигфрида и Якоба Гримма был выпущен, однако Merkur писал, что, несмотря на это, «содержание их беседы и оправдание сценической интерпретации Зигфрида Вагнера переданы вполне удачно». В результате многие ставившие впоследствии оперу театры приняли такую трактовку за образец и также опускали эту сцену. Вагнерам необычайно польстило приглашение вюртембергской королевы к обеду, однако он не состоялся из-за воздушной тревоги, что снова усилило их тревожное настроение, которое, казалось, несколько улучшила удачная постановка.
С лета Зигфрид работал над очередной мрачной исторической драмой Кузнец из Мариенбурга, в основу которой были положены события, связанные с пребыванием в XV веке Тевтонского ордена в Померании. Работа продвигалась с большим трудом, в письме Штассену композитор жаловался на расшатанные нервы. Помимо раздражения, связанного с затянувшейся войной, в которой он не принимал никакого участия, Зигфрид стал, по-видимому, ощущать усиливающееся влияние освоившейся в доме жены: «Вчера мы с Винифред сцепились по поводу буддийского учения! Это учение о кротости, с которой нужно переносить страдания, действует странным образом! Я утверждал, что достигнуть четвертой степени святости можно только в другом мире, а Винни доказывала, что достижение возможно и на земле. – Мы так разгорячились, что дело чуть не дошло до применения силы. – Мог ли Будда предвидеть такое?! Маме уже лучше. – С сочинительством пока еще не все в порядке! При этом мой мозг уже девятый месяц как рвется наружу!» Дело, скорее всего, было не только в расхождениях по вопросу о достижении «четвертой степени святости» – просто у жены окреп голос и она стала смелее отстаивать свое мнение в спорах с мягкотелым мужем. Свою слабость Зигфрид ощутил и в качестве руководителя теперь уже бездействующего байройтского предприятия, которое тем не менее связало его по рукам и ногам. Позднее, в 1929 году, он откровенно высказался об этом по радио: «В сфере искусства наш байройтский Дом торжественных представлений являет собой примерно то же, что и Мариенбург, ставивший себе в свое время аналогичные цели в религиозно-культурной области. Нашему предприятию также приходится вести постоянную борьбу. Приходится бороться за существование и мужественно пробивать себе дорогу». Но во время войны он был лишен этой возможности, как и герой его новой оперы – не магистр крепости и не рыцарь, а простой кузнец Мутгарт, который пытается бороться с несправедливостью окружающего его мироустройства, совершая при этом новые преступления. Ему удается соединить молодую пару – девушку из простонародья Фриделинду и освобожденного от обета безбрачия рыцаря Альфреда фон Юнгингена – и в результате вмешательства Божественного провидения спасти уцелевших после поражения при Танненберге тевтонцев от проникших в крепость поляков, но сам он погибает.
Вполне естественно, что в соответствии с вагнеровской традицией родившуюся 29 марта дочь назвали по имени главной героини оперы Фриделиндой. В марте революционное правительство России подписало пресловутый Брест-Литовский мир, в результате чего Германия оказалась победительницей на Востоке и появилась надежда на скорую победу также на Западном фронте. Однако из-за недостатка людских и военно-технических ресурсов наступление во Франции захлебнулось уже в апреле.
* * *
Суд высшей инстанции во Франкфурте рассматривал кассационную жалобу на решение по делу «Frankfurter Zeitung против Хьюстона Стюарта Чемберлена» летом 1918 года. Ответчик по понятным причинам опять отсутствовал, но теперь его интересы защищали уже два адвоката – к оставившему за собой политическое обоснование неподсудности подзащитного Генриху Класу присоединился его коллега из Гамбурга, видный юрист Альфред Якобсен. Но на этот раз положение защиты было намного сложнее. Ситуация на фронтах значительно ухудшилась, в обществе постепенно усиливались антивоенные и либеральные тенденции, поэтому патриотическая демагогия действовала плохо, в том числе на судей. Слушания продолжались целую неделю, и в результате решение было вынесено в пользу истца: Чемберлена приговорили к уплате денежного штрафа в 1500 марок и покрытию всех судебных издержек, а газеты, публиковавшие его статьи, обязали дать опровержения. В своем заключительном слове судья отметил, что вынес столь мягкое решение, руководствуясь исключительно гуманными соображениями и принимая во внимание плохое состояние здоровья ответчика – при других условиях он приговорил бы его к тюремному заключению. Разумеется, газеты правого толка подняли страшный шум, а адвокаты Чемберлена потребовали пересмотра вынесенного решения. Однако, пока они готовили новый процесс, в мире произошли настолько серьезные изменения, что всем стало недосуг заниматься этим делом.
К концу сентября 1918 года верховное командование германской армии осознало безнадежность создавшегося положения и информировало об этом императора, находившегося в своей ставке в бельгийском городке Спа. Разумеется, генералы постарались свалить вину за свой провал на правительство. Объяснив бессмысленность продолжения военных действий, заместитель начальника Генерального штаба Эрих Людендорф посоветовал принять выдвинутые противниками условия перемирия, втайне надеясь, что они будут не слишком тяжелыми и, таким образом, командование сможет сохранить лицо и переложить ответственность за поражение на демократические партии в бундестаге. Своим единомышленникам он заявил: «Теперь эти либералы… лягут в постель, которую они приготовили для нас». Однако условия перемирия оказались куда более тяжелыми – это была фактическая капитуляция. Германии пришлось согласиться на отказ от Брест-Литовского мира с Россией (то есть освободить территорию Украины) и от Бухарестского мира с Румынией. Вдобавок она должна была отвести войска из Рейнской области, отказаться от собственного флота, авиации, тяжелого вооружения и выполнить еще множество унизительных требований, одним из которых была демократизация правительства. Обнаружив, что он фактически
