Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

выбить и сорвать с петель ничего не дали. Она была наглухо задраена с противоположной стороны. Судьба еще раз жестоко подшутила надо мной. Либо эту дверь так задумали проектировщики, либо ее сплющило давлением… Что бы там ни было, открыть ее я не смогу. Оставалось только продолжать движение вперед – через сетку. Я закричал, чтобы узнать, насколько далеко разнесется эхо. На этот раз звук не встретил преграды. Оставалось лишь сорвать сетку, чтобы – в который раз – попытаться спастись и выбраться из этой темницы.

Первоначальный ужас и отчаяние куда-то отступили; мной овладела мрачная решимость. После всего пережитого темнота уже не пугала, и я перестал чиркать спичками: все, что хотел, я уже увидел. Сетка отошла со своего места достаточно просто. Хоть в этом повезло – она не была сварена из толстых прутьев, а оказалась обычной рабицей, столь любимой многими дачниками. Пусть и с трудом, но ее можно порвать… Я зло дергал, бил ногой – и сумел вырвать ее в одном месте. Этого хватило, чтобы пролезть, добавив к порезам и ссадинам еще несколько. А сразу за сеткой оказался провал. Я едва не угодил в него, и лишь знакомое чувство, проявившееся впервые наверху, спасло меня от рокового шага. Словно кто-то незримый удержал меня от того, чтобы опустить ногу. Я внезапно напрягся и подумал, что впереди не так уж и свободно. Решив довериться этому неосознанному чувству, осторожно пошарил перед собой ногой; под ней оказалась пустота. Колодец кончился. Вернее, он принял именно такие формы, какие и должны быть: горизонтальная труба превратилась в вертикальную…

Осторожно опустившись на колени и вцепившись одной рукой в обрывки сетки, второй стал ощупывать край колодца. Вскоре нашел то, что искал: поручни лестницы, ведущие вниз. Раздумывал недолго: если нет подъема, пусть будет спуск… Это было уже не просто страшно. От осознания того, что сейчас я по собственному решению стану удаляться от поверхности, спазмом сдавило сердце. Но иного выхода я просто не видел. Колодец должен куда-нибудь меня вывести… если на том конце опять не встретится новый завал.

Перекинув ноги через парапет, ухватился за скобы и стал спускаться. И каждый шаг уводил меня все дальше от поверхности земли – может быть, к той самой могиле и смерти, которой я так долго избегал… Думать о спуске не хотелось… Жутко. Но я с упорством обреченного сползал вниз. Так продолжалось довольно долго. Пришлось несколько раз останавливаться и отдыхать. Шахта казалась нескончаемой, я стал опасаться, что просто не смогу спуститься и сорвусь. Но бесконечный спуск все же прекратился. Я ступил на твердую поверхность и в изнеможении сел прямо на бетон.

Отдохнув немного, решил осветить место, где оказался. Замкнутое помещение, но несколько бóльших размеров, чем сам колодец. Спички и факел помогли увидеть, что в одном месте вновь находится сетка наподобие той, которую я вырвал наверху. За ней темнело что-то массивное, с неясными очертаниями…

Не желая расходовать драгоценный свет, я быстро обошел помещение вдоль стены, пока не вернулся к тому же месту, с которого начал обход. Иного выхода отсюда не нашлось. По всей видимости, здесь кончалась – или, наоборот, начиналась – вентиляционная шахта. Она должна была каким-то образом сообщаться с линией метрополитена… Я немного отдохнул и, вцепившись в решетку, стал ее дергать и трясти. Справиться с ней оказалось гораздо труднее, чем с первой: она не поддалась ни на йоту. В конце концов я с силой ударил по ней ногой – и ступня в сапоге застряла в образовавшейся дыре. С трудом высвободив ногу, я разомкнул ближние прутья, потом пригнул еще парочку – и при тусклом свете быстро прогоравшего факела стало ясно, что этого мне достаточно, чтобы протиснуться наружу.

Как ожидалось, за сеткой обнаружились лопасти громадного вентилятора, и я, убедившись в том, что уж их-то ни за что не отодвинуть, стал продираться к задней стенке, за постамент, на котором стоял вентилятор. Внизу что-то звякнуло. Это оказалась металлическая скоба, которой я сразу воспользовался. Сбивать ею жестяную обшивку сбоку от лопастей оказалось не в пример легче, чем кулаками. Гул ударов убедил, что я поступаю верно: там должно находиться пустое пространство! Пробив дыру, сразу понял, что воздух в метрополитене уже сильно отличается от того, которым я дышал тут: он оказался очень насыщен пылью – она заскрипела на зубах. Те страшные подвижки не могли не сказаться и здесь; вряд ли хоть какая-то система вентиляции теперь обеспечивала приток свежего воздуха в подземелье…

Я рассчитывал, что крупный двигатель с массивными лопастями не может быть подвешен просто к потолку – для таких предметов всегда делают площадку, на которой их и устанавливают. Так и оказалось. Площадка нашлась сразу за пробитой обшивкой. В одном месте я, снова на ощупь, отыскал приваренную металлическую лестницу и по ней спустился вниз. Сделав несколько шагов, наткнулся на ряд толстых кабелей и едва не упал, споткнувшись о стальной рельс. Итак, я оказался прав: это метро…

Когда-то я работал в угольной шахте и твердо знал одну заповедь: если что-то случилось – искать выход надо там, откуда идет приток свежего воздуха. И второе: нельзя пользоваться открытым огнем. Иначе газ без цвета и запаха – метан – превратит неосторожного в труп. Вряд ли в метро мог быть метан, он характерен все-таки именно для угольных шахт, но все же… Впрочем, никакого огня – как открытого, так и закрытого – у меня уже не было. Считать почти истраченную коробку спичек достаточным осветительным средством просто глупо. Спички могли в чем-то помочь, но лишь на секунды. Оставалось определить, есть ли здесь хоть какой-то воздушный поток. Я смочил ладони в хлюпавшей под ногами воде и поднял их. Никакой свежести, кроме холода самой воды, не ощущалось. Я встал посередине путей, повернулся из стороны в сторону – безрезультатно. Этого следовало ожидать: раз не работали вентиляторы, то и свежему воздуху взяться неоткуда. Да и как они могли работать после всего, что случилось? Метро не могло остаться нетронутым такой масштабной катастрофой…

Подумав, я выбрал направление и зашагал вперед, полагая, что мне под силу пройти в кромешной тьме несколько сотен метров до ближайшей станции. Уже первые шаги показали, насколько опрометчивым было такое заблуждение… Идти оказалось очень тяжело. Приходилось либо семенить по шпалам, вовсе не предназначенным для размеренного шага, либо пытаться шагать по рельсам, держась за стену, – что тоже не доставляло особенных удобств. Я стиснул зубы и упрямо двигался вперед, надеясь, что рано или поздно все равно доберусь до того места,