Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

начался жуткий спазм, и я скрючился, больно ударившись головой о камень. Многочисленные порезы и ушибы дали о себе знать – я стал их чувствовать, хотя раньше не успевал даже заметить, где и когда получил. С разбитой брови капала кровь, заливая глаз и мешая нормально видеть. Я смыл ее полужидкой грязью – лужица очень быстро наполнилась оседающим пеплом – и выпрямился.

Вода из озера принесла с собой все, что захватила по пути. Наполовину засыпанная грязью и обломками, завалившись на один бок, передо мной лежала яхта. Совсем недавно это было первоклассное судно, мечта многих – отделанная по последнему слову техники, оснащенная компьютерным управлением, украшенная и расписанная, как игрушка… От всего этого не осталось ровным счетом ничего. Весь корпус измят, вдоль киля – трещина, на палубе все сметено. Если в ней кто-нибудь и находился, то их участь решена: после того как яхту протащило через полгорода – а до того она пронеслась вместе с водой от водохранилища до его границ, – живых в ней быть уже не могло. Я доковылял до яхты и вцепился руками в борт, чтобы не упасть. С меня стекала грязь, вся оставшаяся одежда была мокрой насквозь и изорвана, так что на мне практически ничего не осталось. Я тупо смотрел на большую рыбину, которая валялась под днищем яхты, и сам чувствовал себя такой же рыбой – выброшенной из привычной среды и задыхающейся.

Меня снова замутило. Были ли это последствия постоянных ударов головой, пока я переворачивался вместе с корпусом машины, или же я треснулся где-то более основательно – так или иначе, заработал небольшое сотрясение мозга. Я посмотрел на ладонь. На ней крест-накрест лопнула кожа, обнажив мясо. Странно, но боли я не ощущал – вернее, ее было столько во всем теле, что отдельную я уже не фиксировал. Где я? Что я? Эта мысль мелькнула и пропала, вытесненная другой: я жив! Я все-таки жив! И сразу появилась такая смертельная усталость, что я опустился в грязь и бессильно прислонился к днищу яхты. Только ощущение холода постепенно стало возвращать меня к реальности. Равнодушно посмотрев, как среди мусора валяются несколько трупов, перевел глаза на улицу (впрочем, улицы как таковой уже не было – лишь нагромождение невесть чего).

Долго отдыхать не пришлось. Все сильнее и сильнее стал разгораться огонь, опять стала вздрагивать земля, а по небу, на какое-то время очистившемуся от пепла, опять поползли серые облака.

– Я не могу больше…

Хрип отчаяния вырвался у меня, когда я заметил, как на полосе почти скрытого обломками асфальта начала разрастаться и вздрагивать новая трещина. В ней полыхнуло, раздался хлопок – и из провала взметнулся огненный гейзер, сразу слизнувший и яхту, и кучу мусора, что лежала возле нее. Меня зацепило лишь краем, но этого хватило, чтобы я с криком отпрянул, придерживая ошпаренную руку. Волна раскаленного воздуха швырнула меня на землю, в сразу начавшую высыхать лужу. Не вставая, на четвереньках, страшась оглянуться, чуть ли не скуля от жалости к самому себе, я пытался уйти от этого свирепого смрада, несущегося из провала. Я полз… Глаза уже ничего не различали, все смешалось в багровый туман. С каждым движением я чувствовал, как изможденное тело отказывается мне подчиняться. Страшнейший удар вырвал землю из-под меня, заставив упасть на спину. Земля вздыбилась, словно взбешенный жеребец, и поставила меня вертикально. Я ждал смерти… И она появилась, глядя прямо в глаза. Страх пропал. Я понял: на этот раз мне не избежать того, что уже не раз должно было случиться на протяжении этого дня…

Разваливая все здания, расширяясь и удлиняясь, извилистой змеей прямо к тому месту, где я находился, тянулась трещина. В пропасть летело все – машины, земля, живые и мертвые тела, бревна, камни. Даже пропитанный гарью воздух, казалось, засасывается внутрь гигантским пылесосом. Кромка тротуара под ногами резко ушла вбок, и я инстинктивно поднял ногу, зацепился за нее, а затем попытался отпрыгнуть в сторону. Нога соприкоснулась с почти занесенным обломками грузовиком, и я замер, балансируя, чтобы не упасть. Но не смог удержаться – нога дрогнула, а затем все быстрее и быстрее стала сползать в жадную пасть пропасти. Я увидел, как мелькает край земли, и почувствовал, что кабина грузовика подо мной резко уходит прочь. Мысль о том, что это конец, просто не успела мною завладеть – иначе я не смог бы сделать того, что впоследствии так и не сумел объяснить… Я валился вниз, успев заметить, что на одной из стен воронки виднеется что-то округлое и большое. Уже падая в бездну, невероятным образом ухватился за кусок торчавшей в земле трубы, и она, изогнувшись под моим весом, опустилась прямо к темневшему отверстию. На несколько мгновений, ставших для меня бесконечными, все вокруг – и чудовищную пропасть, и зиявшую перед глазами дыру – залило нестерпимым мертвенным зеленым свечением. Страх пронзил все мое существо, руки стали разжиматься… Раздался тяжелый вздох ужасного чудовища за плечами, потом последовал сильный толчок в спину – и все разом погрузилось во тьму, в которой я потерял сознание.

Глава 2. В подземелье метро

Вначале была тишина. Абсолютная, полнейшая тишина. Настолько глубокая, обволакивающая, что само ее безмолвие могло убить лучше любой иной причины – своей безысходностью. И – темнота. Эти два врага, объединившись, приговорили меня к жуткой смерти. Безумие и животный ужас, противопоставить которому нечего. И невозможно описать ощущения того, кто попал в могилу живым! Миг, которого мне хватило, чтобы понять, куда я лечу, помутил мой разум… В отчаянном порыве спастись я не заметил, как ударился головой, и этот удар лишил меня чувств. Избежав гибели там, наверху, я встретился с нею здесь – по мрачной иронии, практически невредимым и способным бороться. Способным – но не с тем, что меня окружало! Это был конец. Я понял это, едва оторвал голову от холодной поверхности. Сколько я так пролежал, час или два – уже не имело значения. На волосах запеклась кровь, но я не знал, моя или чужая. Слегка подташнивало, сильно хотелось пить. И постепенно, слабыми проблесками, начало возвращаться ощущение своего тела, а вместе с ним и боль. Меня затрясло крупной нервной дрожью, от которой даже стали стучать зубы. Это было нелепо, этого не могло быть – я уцелел, падая в бездну, в пропасть! Я мертв, потому что нельзя остаться живым – и не видеть и не слышать абсолютно ничего! Никогда до и никогда после я не был так близок к помешательству, пульсируя на этой зыбкой грани, уход в