Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

Я спотыкался несчетное количество раз, неоднократно падал и вновь поднимался. Глаза тщетно искали хоть какой-нибудь лучик света. Иногда, не выдержав могильной темноты, я зажигал спичку – и в краткие мгновения ее жизни осматривался. Судя по тому, что я успевал видеть, тоннель был практически цел. Надолго ли? И все же это метро, и идти здесь можно в полный рост. Вопрос лишь в том, верен ли мой расчет. Как далеко придется мне идти без света, не зная направления? Впрочем, направление не имело значения: в любом случае я направлялся к соседней станции. Да, передвигаться вдоль путей было гораздо труднее, чем идти пусть по узкой, но все же ровной трубе, – тот, кто хоть однажды шел по шпалам, знает, как тяжело приспособиться к их неудобному для шага расстоянию друг от друга, тем более в кромешной темноте…

Я уже заработал несчетное количество синяков и шишек. Вновь порезал ладони о выступавшие из стен штыри, где крепились кабели. В отличие от колодца, с которого я начал свой путь, здесь было уже не так тихо, как мне показалось в первые минуты: пару раз я даже вроде как услышал какие-то звуки, а потом – что-то похожее на крик. Остановившись, долго прислушивался, но звук не повторился. Решив, что мне просто померещилось, со вздохом направился далее – скоро, не выдержав угнетающей темноты, я и сам стану так кричать…

Чтобы отвлечься, стал думать о том, что могло произойти там, наверху. Сейчас, вдали от того ужасающего кошмара, в котором я провел предыдущие часы, все казалось несколько нереальным, словно это произошло не со мной. Но избитое тело и мое нахождение в подземелье не давали повода усомниться, что случившееся не плод моего воображения… Сколько я шел? Час, два? Колея казалась нескончаемой. Мне не нравилось и другое: пыль, которой становилось все больше. Она забивалась в рот – и мне, и без того мучившемуся от отсутствия воды, нестерпимо хотелось смочить горло хоть чем-нибудь.

Нога наступила вместо рельса на кусок породы. Остановившись, я сделал шаг назад и в который раз достал спички. Здесь произошел обвал. В одном месте туннель, сдавленный и почти засыпанный, еще позволял пробраться на противоположную сторону, и я полез, буквально кожей чувствуя, как надо мной нависают многотонные глыбы, способные прихлопнуть меня, как букашку. Лишь когда снова смог выпрямиться в полный рост (для этого пришлось проползти около десяти метров), облегченно вздохнул. Дальше путь был свободен – мне по-прежнему еще везло…

Время от времени я присаживался отдохнуть. В такие минуты старался услышать голоса – ведь туннели метро нередко идут вплотную друг к другу. Вдруг как раз в этот момент где-то рядом проходят спасатели? Ведь под землей находились сотни тысяч людей, попавших в эту ловушку еще раньше, чем я. Их не могли бросить вот так, запросто, умирать безо всякой надежды на спасение… Потом вспоминалось, как был сметен город, – и я угрюмо вставал и продолжал свое бесконечное передвижение по рельсам и шпалам. Какие спасатели? Что вообще могло остаться целым после того, как по городу прошлась эта чудовищная смесь из наводнения, огня и страшнейших толчков?

Иногда нога попадала в хлюпающую воду. Я наклонялся, захватывал ее ладонью и, смачивая лицо, выплескивал обратно. То, что здесь под ногами, пить нельзя… Вода отвратительно воняла тухлыми яйцами – первый признак того, что она уже очень давно стоит так и гниет. Хорошо, что таких мест оказывалось совсем немного – значит, тоннель пока еще не затоплен. Если ошибаюсь, мой путь ведет в никуда…

Часто проверял вторую сторону тоннеля – опасался, что не замечу, как пройду мимо платформы. И вот – сердце забилось в несколько раз сильнее – ладонь нащупала гладкую, отшлифованную поверхность. Я внимательно проверил стену еще не потерявшими чувствительность пальцами, провел ими по еле заметным граням – скорее всего, это плитка, которой часто украшают станции метро. А значит… И тут мне в голову пришла мысль. Раз это платформа – на ней неминуемо должны быть люди. Но я не слышал ни стонов, ни вздохов. Вообще ничего. А такого просто не могло быть! Я не верил, что все, кто оказался под землей, смогли бы так быстро отсюда убраться, скорее наоборот: многие бы бросились именно сюда в поисках спасения от всего, что творилось наверху.

Я повернулся и, в два шага преодолев расстояние, отделявшее меня от другого края, уперся руками в холодную поверхность. Достав из кармана спички, чиркнул… и обреченно присел на шпалу. По всей длине платформа была наглухо закрыта большими, плотно пригнанными друг к другу стальными листами. Они были проклепаны на всем протяжении, и я сразу понял, что проникнуть за них мне не удастся. Скорее всего, это одна из тех законсервированных станций, о которых так часто писали в прессе и которых не так уж и мало под землей – предназначенных, вероятно, не для простых смертных… Видимо, слухи были небеспочвенны.

Приложив ухо к листам, я долго прислушивался: не идет ли где-нибудь поезд? Но похоже, коммуникации были повреждены так же сильно, как и наверху, и никакие поезда – ни обычные, ни специальные – пройти здесь уже не могли. А могло быть и хуже: их некому вести… Я подумал о диггерах – искателях приключений под землей. Вот кто, окажись здесь в такой ситуации, смог бы найти выход. Но видимо, пути этих бродяг никогда не приводили сюда – или это место надежно защищено от проникновения им подобных… Оставалось только удивляться, как это получилось у меня самого.

Надеяться было не на что и не на кого. Отдохнув, я поднялся и упорно стал двигаться дальше. Все же положение не казалось совсем уж безнадежным. Если мне повезло вырваться из ада, бушевавшего наверху, хватило здравого смысла, чтобы оценить ситуацию и принять единственно верное решение, а не сидеть тупо на дне колодца – то так ли уж сложно будет отыскать выход и отсюда? Была бы еще вода… Есть мне совершенно не хотелось, но жажда мучила совсем уж невыносимо. Хоть я и не знал точно, сколько времени провел под землей, но полагал, что уже не менее десяти – двенадцати часов. И столько же – если не больше! – провалялся без чувств в самом начале этого полубезумного пути.

У метро сотни выходов на поверхность. Я знал, что рано или поздно доберусь до платформы, с которой смогу подняться наружу. Вот только что могло меня там ожидать… Я содрогнулся, припомнив, как спасался от кошмара, который начался в середине дня и