Смерть пахнет сандалом - Мо Янь

перед его превосходительством Юанем я не смел важничать. Хоть я – человек маленький, но отдавал себе отчет в том, какое положение при дворе занимал его превосходительство Юань, возглавляющий отборные войска великой династии Цин. А потому я скромно молвил:

– Сработано не очень хорошо, не оправдал надежды вашего превосходительства, уповаю на ваше великодушие, безмерное, как море.

– Твоя речь, бабушка Чжао, выдает в тебе человека начитанного.

– Что вы, ваше превосходительство, недостойный – полный неуч.

– Понятно, – усмехнулся его превосходительство Юань. В его устах вдруг зашелестел выговор выходца центрального Китая. Чиновник будто бы сбросил форменную одежду и надел вместо нее халат из холстины на вате: – Если пса десять лет в управе держать, то он тоже будет лаять по-книжному.

– Верно сказано, ваше превосходительство, недостойный и есть пес из управы министерства наказаний.

Юань жизнерадостно расхохотался, а потом сказал:

– Вот и славно, добрый молодец только и должен что самоуничижаться! Ты – пес из министерства наказаний, а я – пес имперского двора.

– Недостойный не смеет себя на одну доску с вашим превосходительством ставить… Вы – яшма, в золото оправленная, я – речной голыш…

– Чжао Цзя, ты помог мне совершить это большое дело, как мне отблагодарить тебя?

– Недостойный – пес, взращенный государством, а вы, ваше превосходительство, – сановник и опора государства. Недостойный обязан служить вам верой и правдой.

– Это ты правильно говоришь, но я хочу все же наградить тебя. – Юань бросил взгляд на свою свиту. – Выдать бабушке две сотни лянов серебра и проводить его в столицу!

Я бухнулся на колени и отбил его превосходительству Юаню звучный поклон.

– Недостойный вовек не забудет вашей доброты, но денег принять не смеет.

– Как это? – холодно вопросил Юань. – Мало тебе, что ли?

Я тут же отбил еще один звучный поклон:

– Недостойный в жизни ста лянов не получал, разве я посмею принять сразу двести? Ваше приглашение в Тяньцзинь на проведение казни и так имеет для меня большое значение, сие мероприятие и без того укрепило мой престиж в управе министерства наказаний, а если еще получить от вашего превосходительства деньги… Слишком уж большая честь для меня.

Помолчав, Юань молвил:

– Бабушка Чжао, такое впечатление, что ты не получил должной награды за свои труды.

Я поспешил отбить еще один поклон:

– Нет-нет, ваша затея недостойному очень понравилась, иметь возможность применить свое мастерство в интересах императорского двора – редкая удача, какую и в трех жизнях не встретишь.

– Хочу оставить тебя при военном трибунале, Чжао Цзя. Как тебе такая идея?

– Предложению вашего превосходительства недостойный перечить не смеет. Служу я в управе министерства наказаний больше сорока лет, своими руками казнил девятьсот восемьдесят семь преступников и помогал на казнях без числа. Принимал я щедроты государства, по сути, отдавал все силы до самой старости. Но после казни Тань Сытуна и всей шестерки славных сановников появилась у меня острая ломота в запястьях. Как заступит, даже палочки для еды взять не могу. Хотел бы вернуться в родные места на покой, прошу ваше превосходительство уведомить всех в министерстве наказаний о вашем милостивом разрешении.

Сановник Юань холодно усмехнулся. Я и не знал, как это понимать.

– Недостойный заслуживает смерти, ваше превосходительство, я даже не из простолюдинов девяти низких профессий, уйду – псом буду, останусь – буду как собака на сене. Я не вижу никакой нужды надоедать высоким сановникам. Недостойного дерзновенно считают подлым, но я всегда выполнял работу без подлостей, я – символ силы и власти государства, у государства может быть множество законов, но все они выполняются через посредство недостойного. У меня ни учеников нет, ни годового жалованья, ни месячного довольствия, мы кое-как пробавляемся, продавая остающееся от казней сыровяленое мясо на лекарства. Я в министерстве наказаний прослужил больше сорока лет, но не имею ни медяка сбережений. Надеюсь вот, что министерство наказаний выплатит мне подъемные в связи с отъездом и не позволит мне докатиться до бродяжничества. Прошу справедливости для моих братьев по ремеслу, уповаю на то, что государство внесет палачей в штат министерства наказаний и будет выплачивать ежемесячно хоть сколько-нибудь денег. И за себя прошу, а паче за других. Недостойный полагает, что пока существует государство, важно сохранять и ремесло палача. Нынче в стране смута, преступникам из чиновных несть числа, разбойников что волосков, и государству срочно нужны отличные палачи. Недостойный не боится рискнуть жизнью и лишь просит пощады. Смилуйтесь же, ваше превосходительство!

Договорив, я бухнулся на колени, отбил его превосходительству поклон и с пола тайком следил за его реакцией. Юань спокойно поглаживал черные как смоль висячие усики, словно в глубоком раздумье. И вдруг улыбнулся:

– Ты, бабушка Чжао, не только руками работать горазд, у тебя еще и язык хорошо подвешен!

– Недостойный заслуживает смерти, но сказал все как есть. Знаю, что вы – человек дальновидный, обликом незаурядны, поэтому и дерзнул говорить с вами по душам.

– Чжао Цзя, – Юань неожиданно перешел на шепот и промолвил с таинственным видом: – Ты же меня еще помнишь?

– Ваше превосходительство – человек солидный, недостойный с первого взгляда вспомнил.

– Я имею в виду не сейчас, а двадцать три года назад. Тогда мой двоюродный дядюшка был заместителем министра наказаний, и я нередко захаживал в управу. Помнишь меня тогда?

– У недостойного глаза плохие, и память никуда не годится, никак не вспомнить вас. Но я помню его превосходительство Юань Баохэна. Когда он занимал должность в министерстве наказаний, его превосходительство осыпал меня милостями…

На самом деле, как же мне не помнить ваше лицо, превосходительство Юань? Вы в то время были озорным юношей. Дядюшка ваш хотел, чтобы вы книги читали, продвигались по службе, прославились на государственных экзаменах. Но вы были из другого теста, совсем не книжник. В свободную минуту вы ускользали в боковой дворик, чтобы поякшаться с нами. Вы прекрасно знали наши правила. Было дело, в тайне от дядюшки вы уговорили бабушку Юя, тайно переоделись в форму палача, намазали свое круглое лицо петушиной кровью, отправились вместе с нами на казнь у Прохода на овощной рынок, зарубили зайца, дерзнувшего бегать по могиле императора, и припугнули преступника, позарившегося на мавзолей прежних правителей. Во время казни я держал осужденного за косичку, чтобы он вытянул шею. Вы замахнулись большим мечом и, не дрогнув ни лицом, ни рукой, с одного удара – второго не потребовалось – спокойно снесли осужденному голову. Потом ваш дядюшка прознал об этом и в нашем присутствии отвесил вам увесистую оплеуху. Мы испугались так, что стали отбивать ему частые