Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

Кыеву, и заводи я къ честному кресту, и пусти их домовъ, а иныя у себе остави; и разгневася на ты, оже ты грабиле Даньслава и Ноздрьчу, и на сочькаго на Ставра, и заточи и вся"[1598]. Возможно, что уход Мстислава вызвал в Новгороде волнения, последствием которых и стали означенные санкции киевского князя[1599]. Впрочем, вряд ли они были масштабными, поскольку ничего не известно о военной операции со стороны Киева. Как бы там ни было, умерить вольнолюбивый пыл новгородцев, с позиций великого князя, следовало. Момент же был весьма подходящий. Позиции Владимира были прочны как никогда, серьезные потенциальные союзники у Новгорода отсутствовали.

Как бы там ни было, новгородцы, судя по всему, зла на Мстислава долго не держали, да и он всячески подчеркивал свое расположение к ним. Чего только стоила женитьба князя на знатной новгородке, Дмитровне, в 1122 г.[1600], вопреки династическим традициям.

"Триумвират" земель позволил ослабить внешнюю опасность, замедлить процесс распада Киевской Руси, смягчив его негативные последствия. Когда внешняя угроза уменьшилась — ослабли скрепы поддерживавшие единство Руси. Завершение процесса формирования городов-государств привело к окончательному распаду и самой сложной федерации, и федераций, ее составлявших. Со второй трети XII в. центробежные тенденции переходят в решающую, необратимую стадию. Заканчивалась эпоха зыбкого политического единства, начинался новый этап развития древнерусской государственности — этап независимого существования городов-государств.

Сложная федерация распадается. Но продолжает существовать генеалогическая федерация (выражавшаяся в единстве княжеского рода и в праве его на корм в Русской земле), которая накладывается на систему самостоятельных городов-государств и сохраняющиеся элементы былой иерархии городов. Продолжает сохраняться, следовательно, не только единое культурное, идеологическое, социально-экономическое но и, в известной степени, политическое пространство. Продолжается история народа, ощущавшего себя не только "киянами", "смольнянами", "новгородцами" и т. п., или "православными", но и "русскими". Это ощущение этнической общности не забывалось и впоследствии, когда бури XIII–XIV столетий разметали русские земли по разным политическим, социально-экономическим и культурным пространствам.

Часть IV.

Феномен Владимира Мономаха

Очерк 1. "Гадание" Владимира Мономаха и события 1097–1113 гг.: опыт реконструкции

Использование нетрадиционных источников, новое прочтение текстов, казалось бы, полностью исследованных, максимально возможное извлечение содержащейся в них информации — имеют особо важное значение для изучения Древней Руси, учитывая как скудость источниковой базы, так и весьма ограниченные перспективы ее расширения. Рассматриваемый ниже фрагмент из "Поучения" Владимира Мономаха, на наш взгляд, является своеобразным ключом к более глубокому пониманию не только самого произведения и личности князя, но и политических коллизий конца XI — начала XII вв. Более того — перед нами один из ключей к тайнам внутреннего мира наших далеких предков, к восприятию общественного сознания и идеологических ценностей рассматриваемого времени.

Начинается "Поучение" со своеобразного представления князя читателю и высказанной им гордости по поводу того, что многих христиан соблюл от бед по своей милости и отцовской молитве. К сожалению, пропуск в 4,5 строки не позволяет точно уловить мысль князя. За этим кратким вступлением следует интересующий нас текст: "Седя на санех, помыслих в души своеи и похвалих Бога, иже мя сихъ дневъ грешнаго допровади. Да дети мои, или инъ кто, слышавъ сю грамотицю, не посмеитеся, но ому же любо детии моихъ, а приметь е в сердце свое, и не ленитися начнеть, такоже тружатися. Первое, Бога деля и душа своея, страх имейте Божии в сердци своемь и милостыню творя не оскудну, то бо есть начаток всякому добру. Аще ли кому не люба грамотиця си, а не поохритаються, но тако се рекуть: на далечи пути, да на санех седя, безлепицю си молвилъ. Оусретоша бо мя слы от братья моея на Волзе, реша: "Потьснися к нам, да выженемъ Ростиславича и волость ихъ отъимем; иже ли не поидеши с нами, то мы собе будем, а ты собе". И рехъ: "Аще вы ся и гневаете, не могу вы я ити, ни креста переступити". И отрядивъ я, вземъ Псалтырю, в печали разгнухъ я, и то ми ся выня: "Вскую печалуеши, душе? Вскую смущаеши мя?" и прочая. И потом собрахъ словца си любая, и складохъ по ряду, и написах. Аще вы последняя не люба, а передняя приимаите. [I][1601] "Вскую печална еси, душе моя? Вскую смущаеши мя? Оупова на Бога, яко исповемся ему (Пс. 41: 6, 12; 42: 5). [II] Не ревнуи лукавнующимъ, ни завиди творящимъ безаконье (36: 1), зане лукавнующии потребятся, терпящии же Господа, — ти обладають землею (36, 9). И еще мало, и не будеть грешника; взищеть места своего, и не обрящеть (36: 10). Кротции же наследять землю, насладяться на множьстве мира (36: 11). Назираеть грешныи праведнаго и поскрегчеть на нь зубы своими (36: 12); Господь же посмеется ему и прозрить, яко придеть день его (36: 13). Оружья извлекоша грешьници, напряже лукъ свои истреляти нища и оубога, заклати правыя сердцем (36: 14). Оружье ихъ внидеть в сердця ихъ, и луци ихъ скрушатся (36: 15). Луче есть праведнику малое, паче богатства грешных многа (36: 16). Яко мышца грешных скрушится, оутвержаеть же праведныя Господь (36: 17). Яко се грешници погыбнуть; праведныя же милуя и даеть (36: 18–20). Яко благославящии его наследять землю, кленущии же его потребятся (36: 22). От Господа стопы человеку исправятся [и пути его восхощеть зело][1602] (36: 23); егда ся падеть, и не разбьеться, яко Господь подъемлеть руку его (36: 24). Оунъ бех, и сстарехся, и не видехъ праведника оставлена, ни семени его просяща хлеба (36: 25). Весь день милует и в заимъ даеть праведныи, и племя его благословлено будеть (36: 26). Оуклонися от зла, створи добро, взищи мира и пожени, и живи в векы века (36: 27). [III] [Яко аще не Господь бы былъ в насъ] Внегда стати человекомъ [на ны], оубо живы пожерли ны быша (Пс. 123: 2); внегда прогневатися ярости его на ны, оубо вода бы ны потопила (Пс. 123: 3). [IV] Помилуи мя, Боже, яко попра мя человек, весь день боряся, стужи ми (55: 2). Попраша мя врази мои, яко мнози бурющися со мною свыше (55: 3). Возвеселится праведник, и егда видить месть; руце свои оумыеть в крови грешника (57: 11). И рече оубо человекъ: Аще есть плодъ праведника, и есть убо Богъ судяи земли (57: 12). Измии мя от врагъ моихъ, Боже, и от встающих на мя отьими мя (58: 2). Избави мя от творящих