Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

следит за развитием внутриполитической ситуации в стране. Находит время для переписки с псковским губернатором, направляет тому 10 тысяч рублей из личного жалованья на обустройство Натовской школы.

Ежедневно при помощи специально подобранных офицеров штаба армии Гаврилицы, Болховитинова и Илинского занимается подготовкой подробнейшего отчета о своих действиях на посту командарма и главнокомандующего, самым подробным образом разбирает и описывает Ляоянское и особенно провальное Мукденское сражение.

28 октября 1905 года в своем имении в Конотопе умирает давний недоброжелатель Куропаткина, приложивший руку к его смещению с должности главнокомандующего, генерал от инфантерии, генерал-адъютант Михаил Иванович Драгомиров.

Незадолго до ухода из жизни, в беседе с военным атташе Франции в России полковником Луи Муленом, Драгомиров, известный своими обросшими анекдотами умопомрачительными алкогольными изысканиями, презрительно назовет Куропаткина «ташкентцем», пояснив смысл непонятного для иноземного восприятия прозвища следующим образом: «Ташкентец – это офицер, который с точки зрения техники был испорчен опытом маленьких экспедиций в Центральной Азии, где противная сторона не была представлена серьезными воинами, где тактика уступала по важности проблемам снабжения, санитарной службы и гигиены войск, которые были очень важны и трудны…».

Оставим за рамками вопрос, насколько этично убеленному сединами, заслуженному русскому генералу и георгиевскому кавалеру кулуарно обсуждать персоналии из высшего генералитета своей родной армии с кадровым военным разведчиком иностранного государства, причем не просто обсуждать, а вдобавок ко всему еще и с ехидцей комментировать нюансы биографии сослуживца.

Да, Драгомиров старше Куропаткина на целых 18 лет, но при этом имеет за плечами существенно меньший боевой опыт, чем тот, кого он так последовательно, рьяно и уничижительно критиковал. В послужном списке у Драгомирова одна война – Русско-турецкая, где вырванный из академического лона и почти забывший практическую, повседневную службу войск кабинетный ТЕОРЕТИК на протяжении пяти месяцев, с марта по август 1887 года, командовал дивизией. Ранее отмечено пребывание Драгомирова в статусе наблюдателя при штабе Сардинской армии в Австро-итало-французской войне 1859 года и при прусской военной ставке в ходе Австро-прусской войны 1866 года.

И всё!

Куропаткин во время Русско-турецкой войны был начальником штаба дивизии, то есть в должности лишь на одну ступень ниже, чем у Драгомирова. В среднеазиатских походах, приравненных для их участников к военным действиям, два с половиной года командовал бригадой. За плечами Куропаткина восьмилетняя служба на ответственных должностях в Главном штабе, восьмилетнее командование войсками Закаспийской области, поставленной в один ряд с военным округом. Наконец, за личную доблесть, проявленное мужество и боевые подвиги Куропаткин награжден двумя Орденами Святого Георгия, Драгомиров – одним.

Тогда в чем, кроме возраста, преимущество Драгомирова перед Куропаткиным по оценочным критериям личной практики и умения применять законы военного искусства в настоящих, не на карте, не на ящике с песком, не на учениях, боевых операциях, что может давать веские основания для серьезной и обоснованной критики вождения войск?

Очевидно, приближающийся к маразматической фазе состояния угасающего сознания Драгомиров, страстно желая хоть как-то в очередной раз опорочить Алексея Николаевича, средств и методов уже не выбирал и отчета своим действиям не отдавал.

Война и непрекращающийся поток инсинуаций не прошли даром для здоровья еще физически крепкого и бодрого на вид 58-летнего Куропаткина – находящиеся при штабе армии врачи констатируют необратимые последствия нервных потрясений, признаки сердечных заболеваний, припадки и обмороки.

Резко обострились служебные разногласия и межличностные отношения с «упрямым стариком» Линевичем в связи с неразберихой и дезорганизацией вывода войск, пошатнувшейся дисциплиной в армии.

Выдержка из дневника А.Н. Куропаткина от 22 ноября 1905 года:

«Сегодня послал Линевичу два секретных письма. В первом признаю неотложным обеспечить связь армии прежде всего с Иркутском, для чего надо подготовиться взять Забайкальскую железную дорогу в военное управление…

Вдоль железной дороги от Иркутска через Харбин к Владивостоку надо проложить колесную военную дорогу…

Перевозимых запасных… для охраны спокойствия перевозить одновременно… с ротой пехоты».

Выдержки из дневника А.Н. Куропаткина от 9 декабря 1905 года: «Линевич… совершенно не сознаёт трудности и опасности положения. Путает перевозки, давая и отменяя распоряжения. Не соблюдает очереди, им же установленной. Чины его штаба делают распоряжения непосредственно, на только минуя штаб армии, но и минуя штабы корпусов».

Между тем в результате революционной смуты, затеянной науськиваемыми социалистами мятежниками, Транссиб оказался фактически парализован.

В конце ноября 1905 года сформированные местным комитетом РСДРП рабочие дружины на военных складах в Чите захватили несколько тысяч единиц оружия, взрывчатку и боеприпасы, часть которых направили восставшим в Верхнеудинск, Мысовую, Слюдянку и Иркутск.

Начальник Главного управления Генерального штаба генерал Ф.Ф. Палицын разрабатывает план восстановления законного порядка на стратегической транспортной стальной магистрали путем одновременной посылки двух карательных экспедиций «Для наведения спасительного ужаса на все бастующие и бунтующие элементы».

23 декабря 1905 года Линевич получил распоряжение Николая II о назначении командира 7-го армейского корпуса генерал-лейтенанта П.К. Ренненкампфа командиром специального сводного отряда по наведению порядка на Транссибирской железной дороге. Сформировав соединение преимущественно из казачьих частей, Ренненкампф выдвинулся из Харбина, за месяц огнем и мечом разгромил мятежников, обосновавшихся на узловых станциях, депо, железнодорожных мастерских и в прилегающей к железнодорожной ветке полосе населенных пунктах, затем твердой рукой навел порядок в даже не пикнувшей и сдавшейся без единого выстрела Чите.

Только в конце 1905 года главнокомандующий генерал от инфантерии Линевич ВНЯЛ советам знающего толк в управлении железнодорожным транспортом, бывшего начальника Закаспийской военной железной дороги Куропаткина и приказал в сопровождение каждого воинского эшелона запасных назначать боеспособную строевую роту, благодаря чему бесперебойная эвакуация постепенно вновь стала налаживаться.

В феврале 1906 года всех запасных удалось вывезти из расположения Маньчжурских армий, вперемежку с ними происходила поэтапная отправка на родину в места постоянной дислокации боевых армейских корпусов.

Стремительно вниз по карьерной лестнице – II

3 февраля 1906 года назначенный вместо Линевича главнокомандующим всеми сухопутным и морскими силами на Дальнем Востоке генерал от инфантерии Н.И. Гродеков, на которого возложили функции окончательного перевода расположенных в регионе армии и флота на мирное положение, по прибытии в Харбин передал Куропаткину рескрипт императора от 31 декабря 1905 года:

«Алексей Николаевич.

За окончанием военных действий и значительным сокращением состава армий я признал за благо освободить Вас ныне от командования армией.

Повелеваю Вам теперь же вернуться в Европейскую Россию морем, через Владивосток, для выяснения условий перевозки чинов запаса морским путем и представления мне доклада по сему вопросу. По прибытии в один из портов Черного моря Вы получите мои дальнейшие повеления.

Николай».