Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

Арсей не брал в руки косу. Острая, как жало пчелы, она показалась ему игрушкой. Но он знал: впереди целый день, и потому взял умеренный темп. Оглянувшись, Арсей увидел идущего следом Недочета.

«Решил, наверно, оберегать, — подумал он. — Посмотрим, какой из тебя будет сторож…»

Арсей приналег, желая уйти от Недочета, и это ему как будто удалось. Но через некоторое время он заметил, что расстояние между ними опять сократилось. Недочет шел свободно и, как показалось Арсею, многозначительно улыбался.

Недочет угадал мысль Арсея. Вспомнилась молодость, и старик подумал: «А ну, сколько еще осталось силы и ловкости?..» Он скоро подошел к Арсею на прежнее расстояние. Плечи его расправились, спина выпрямилась. Это была его родная стихия, и, попав в нее, он, казалось, намного помолодел. Отводя косу назад, он выставлял правую ногу, а пустив косу впереди себя, передвигал левую. Коса как бы пела, и только он один понимал ее песню.

Одет был Недочет в старенькие, но еще крепкие брюки, в длинную сатиновую рубаху. Ворот был расстегнут. На ногах ладно сидели чувяки, сшитые Прасковьей Григорьевной. Борода старика была расчесана, усы закручены, в глазах светился теплый огонек.

Обширные колхозные луга тянулись по обе стороны реки от Казенного леса до Вершинок. Перед войной здесь был посеян клевер, и в этом году он уродился густой и высокий.

Прогоны ложились поперек луга — от заросшей желтыми цветами тропинки до реки. Триста саженей шли косари, изредка останавливаясь лишь для того, чтобы оселком направить косу. И только на обратном пути, поднимаясь на пригорок, закуривали.

После трех заходов Арсей снял гимнастерку. Он работал попрежнему легко, но расстояние между ним и Недочетом сокращалось. Старик нажимал. Он словно играл послушной косой. Морщинки на его лбу наполнились потом, но в движениях не было заметно усталости.

«Крепкий орешек! — с улыбкой подумал Арсей. — А ну-ка, еще прибавим…»

Он ускорил шаг. Коса чаще сверкала на солнце, звонче врезалась в густой клевер, укладывая скошенную траву в ровный рядок. Руки крепко держали ручку, мускулы набухали, твердели. Арсей радовался ощущению собственной силы. Он не оглядывался назад — Недочет, конечно, остался позади. Куда шестидесятилетнему старику угнаться за молодостью! Но, дойдя до конца прогона и подкосив уголки, Арсей вскинул на плечо косу и, повернувшись, увидел Недочета все на том же расстоянии от себя. Это удивило и-озадачило молодого косаря.

«Неужели я так и не уйду от него? — подумал Арсей. — Да не может этого быть! Еще один заход, и он отстанет…»

Но Недочет не отставал. Он попрежнему работал легко и загадочно улыбался.

Солнце поднялось над лесом. На обратном пути Недочет догнал Арсея.

— Нюхни-ка первачу, товарищ председатель, — сказал старик, раскрывая табакерку.

Арсей взял щепотку табачной пыли.

— Покорнейше благодарю, Иван Иваныч, — подчеркнуто любезным тоном сказал он.

С минуту они шли молча. Потом Недочет, глядя перед собой, сказал:

— Ручку от себя далече отводишь. Круглости мало получается — коса подрывает.

— Это уж как умеем, — прервал его Арсей.

Недочет помолчал, пальцем пригладил усы.

— Ты, малый, не ерепенься, — сказал он обиженно. — Дело говорю. Тебе же легче будет.

— Я сказал — как умеем, — повторил Арсей. — Пока не отстаем.

Недочет усмехнулся.

— Да ведь это еще как сказать… — неопределенно и загадочно произнес он. — Отстать недолго — раз плюнуть, а догнать — трудней.

— Ну что ж, посмотрим, если на то пошло, — сказал Арсей и ускорил шаг.

У дорожки, откуда начинались прогоны, Недочет, спрятав в усы хитрую улыбку, покачал головой:

— Зря ерепенишься, Арсей Васильич, право слово, зря. Таких, которые нос задирают, как сам знаешь, учат.

— Ты хочешь поучить меня?

— Хочу.

— Пожалуйста, спасибо скажу.

— Хорошо.

Недочет поставил косу на ручку молотка и стал неторопливо и сосредоточенно точить ее.

Арсей косил в полную силу. Он был уже далеко от дороги, когда Недочет кончил точить. Старик, видно было, не торопился. Он расчесал бороду, понюхал табаку. Арсей чувствовал: Недочет ждет, пока расстояние между ними еще увеличится. Он догадывался, что замышлял Недочет. Как и все в Зеленой Балке, Арсей помнил старинный обычай, по которому молодого зазнавшегося косаря «сажали на прикол», или, говоря по-иному, «подкашивали». Видимо, Недочет готовился применить к Арсею прадедовскую меру вразумления.

Женщины вилами разбрасывали скошенную траву. Арсей увидел Ульяну. Она шла по рядам от реки. Мысль, что Ульяна следит за ним, любуется его ловкостью, вызвала новый прилив энергии.

Недочет начал свой прогон. Уголком глаза Арсей заметил, что старик попрежнему был точен и размерен в движениях. Но скоро Арсей убедился, что Недочет чаще взмахивает косой.

Арсей понимал Недочета: старик решил наглядно доказать, что к советам старого косаря стоит прислушиваться. Арсей уже ругал себя за самонадеянность, но решил не сдаваться.

Но он скоро убедился, что в соревновании с Недочетом ему придется нелегко. В Зеленой Балке Недочет слыл первым мастером-косарем. За плечами у него был многолетний опыт.

Со стороны казалось, что Недочет не прилагал больших усилий, однако расстояние между ними заметно сокращалось. Арсей уже не берег сил. Единственным его желанием было уйти от старика. «Скорей бы речка!» Но река была еще далеко, а Недочет наседала Уже совсем рядом слышалось журчание его косы.

И вот тогда, будто упругий ремень, хлестнул звонкий бабий голос:

— Гля-ади-итка! Недочет председателя подкашивает!

Арсей увидел: женщины остановились и с любопытством следят за состязанием косарей. Он слышал возбужденные голоса:

— Чай, посадит на прикол!

— Ну, не-ет! Куда там!.. Староват!

— Не лета отвагу красят!

— Верно! Иной старый за милую душу молодому нос подвяжет!

— А тем более Недочет!

— Смо-отри-и! Смо-отри-и! Пош-ше-ел на подко-ос!

— Эй, берегись, председатель! Поднатужься! Не сдавайся!

Коса Недочета визжала рядом. Арсей уже видел ее белую