Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

документы и все...». Вот, второй раз он пришел, стал так говорить. Всё рассказал — давай... поверили! Не стали смеяться, поверили. Он ушел, ушел и прямо начал учиться. Вот, он заоч... заочно, заочно учился, заоч­но. Ездил... ну, в Ленинграде у него своя квартира, вот. И это... в Ленинграде он учился. Заочно и так учился. Потом пять лет он отработал... там это... на Коневце. А учил учеников тама пять лет. Потом опять в Ленинград, в Ленинграде служил. И церква... как он знающий, вот, он зна... он очень много знает. Потом к нему ста­ли обращаться эти молодые, такие, ну, мало знающие эти батюшки к нему — как церковь поставить, как чего. Он им помогал. Ну, ре­шил он построить себе церкву, вот здесь. В Сапёрном.

И А почему здесь?

С Не знаю, почему — не знаю это. Это... [нрзб.] не знаю, почему. И когда они с семьей сюда приехали строить... ну, с чего начинать? Вот. Взял тачку железную, взял свою семью. Ну, и там привез себе монахов пару, сюда к себе жить-строить. Окромя семьи. Два сына, отец, мать и батюшка с женой. С этой тачкой поехали по Сапёрно­му. Он же в платье[105]. Платье должен не сымать батюшка никог­да. Вот... Ездил, говорит, по Сапёрному, с тачкой, просил. Люди не­которые, говорит, сознают, дают чего. А некоторы — о-о, надел платью, нашел сестрой себя храм, деньги зарабатывает, работать — лодырь. Работать вы не хотите...

№ 374 [ПВМ, МД-3]

И Они вообще были религиозные люди, Ваши родители?

С Да. Да-да. Вот, у нас обыкновенно, вот, знаете, я помню, божница. Икон, наверное, семь в углу. Так. Было, так. Но... Отец был чудак. Вот, я вспоминаю такие... так, истории, так... Вот, у нас была кухня, называлась чулан. Там мать у печки, так, готовит, так. Отец был горячий на работу. Знаете... Если пахать, дак, так... И вот, прибыл, значит, надо ему позавтракать быстрей и опять пахать. Вот. А тут, значит, так у нас чулан, печка. А так, значит, вроде столовая. Тут — зальчик — дом. А так — иконы. Стол. А над столом — иконы. В центре — Спаси... как политбюро, знаешь, раньше. В це... Спаси­тель, а тут угодник такой-то, тут Георгий Победоносец, так, и вся­кие — мать рассказывала. Так. Лампады, так. Дак, он прежде, чем... Было принято, прежде чем, значит, надо пь... за стол садиться, пере­крестится, вот, она-то, значит, так... вот. А он, значит... Она: «Петр, Петя, Петя, [нрзб.] ты это, ты ж как в балалайку играешь». Он, значит, постоит. Идите к едрене бабушке... а она: «Ай-яй-яй-яй-яй». Она, знаешь, это... о, Господи. Вот, так, вот. Он верил. Но верил, вы знаете, что... Верил. Так? Но попов не любил. В Бога верил. По­пов не любил. И ц... этих не любил. Евреев недолюбливал тоже. Дак... Говорил — это всё охмурялы только. А цыгане — воры. Не любил. В попов чего? Его этого попа нашего, нашего прихода, он с другом, с Петр Иванычем Карачеым — друг у него был — в Страстную неделю напоили попа. И сами, конечно, выпили, так? На­кормили скороминой, еще и поп вроде чуть и плясать не захотел. Ехали откуда-то. Так? По.. поиграй на [языке] там так... вот. Дак. он его потом — да как же ты, святой отец, как же ты, понимаешь, это... так? «А я, Петр, я, Петр, я ж на таком посту. Я все отмолю, все». Вроде того, понимаешь. Вот, это было. Не любил, понимаешь, не любил попов. Охмуряла ведь. Вот, так.

Кирха

№ 375 [МАС. МД-9]

И А подземный ход не искали нигде? Подземных ходов?

С Нет

И Нет? А нам рассказывали, что тут где-то был поземный ход

С Вот., мы несколько раз пытались, мы, вот, в детдоме пытались, пы­тались... по скалам, лазали-лазали. Нам, нам сказали, что с кирхи есть во Второй городок подземный ход.

И С какой, с этой кирхи?

С Да, вот, с кирхи, да. Ну, а я считаю, что он и правда есть, я считаю, что он есть. Вот. Подземный ход есть. Но он завален где-то — я думаю. Никто найти его не может, понимаешь... И мы тоже так пытались, понимаешь... осматривали скалы, но не нашли.

ФИ А для чего такой подземный ход существует?

С А я считаю, что, вот, эта линия Маннергейма была... и, вот, чтобы священнослужители могли, значит, вовремя по... значит, уйти, зна­чит, это самое... или наоборот, это самое. Переодеться монахом, по­нимаешь, и оказаться в церкви, и все, понимаешь. Чего... Вот, так я думаю. Вот.

№ 376 [ГРД]

И1 А вот, в эту церковь вы бегали?

С А как же. А как же. Это святое дело было нам сбегать туда. Там же было всё раскрыто, она была в таких камнях вся. Так всё было сделано в ней. Такая... такая акустика была, ты ж с... крикнешь, и прямо везде всё раздается — нам же это интересно. А лазали до самого верху. Я с братом: он лезет вперед, а я сзади его лезу На самый верх лазали, и вниз лазали куда-то там.

И1 А не говорили, что там подземный ход?

С Говорили, говорили И мы долго, идем со школы... школа тут, вот, это, сгорела котора, но тут они все сгорели... идем, это, бухает под ногами, говорим, вот, наверно, идет этот подземный ход куда-то. Ну а потом нам запретили же ходить, потом милиция приключилась к этому делу, и... детям, мальчишкам запретили туда ходить. И ска­зали матерям, штраф дадут, а потому как мама-то одна работала, и мы очень боялись. Мама у нас была крутая, и она нас так отлупит, что мы забываем даже, куда входить и выходить надо. Поэтому мы не очень старались.

И1 А что, говорили, за подземный ход? А кто его сделал, зачем?

С Ну, так, а там, наверно, финны делали. Мы не знаем, для чего там. Там, говорили, что поп надувной там какой-то валяется, что-то там такое, не зиаю.

И2 Где поп надувной?

С Ну там, внизу, в этой, так говорили. Да это ж, может, мальчишки нас пугали

И1 А зачем поп надувной?

С Не знаю. Может, нас пугали, мы не знаем. Это мальчишки так говорили нам, чтоб мы сзади их не тягались.

И1 А что боялись, да?

С Конечно, боялись. Идешь, трясешься. А как же.