Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

прошлый год или позапрошлый год, вот... тут де­сять километров деревня, дак... приехали — сейчас разрешено им ездить, визу как... выправят, дак... приедут да посмотрят. Посмот­рят, походят, примечено, наверно, где закопано чего, дак... у хозяев побыли, подарков этого... надарили, как... заваривать-то кофий при­везли, да еще какие-то подарки были. Ну, побыли у хозяев. А по­том ночью приехали и раскопали этот... своё сбережение. Хозяе­ва встали, дак, яма только за двором разрыта, и всё забрано.

Религиозность

В этот раздел мы поместили тексты интервью, в которых информан­ты рассказывают о различных аспектах своей религиозной жизни до пе­реезда на новую территорию и после него. Сюда вошли рассказы о право­славной церкви, кирхе, святых местах, финском кладбище, которые в представлении жителей являются значимыми объектами местного ланд­шафта, а также сюжеты, которые можно назвать «традиционными» и которые распространены на всей территории Северо-Запада России. Их мы распределили по следующим подразделам: «Святотатства», «Иконопочитание», «Молитвы», «Библия», «Персональный религиозный опыт», «Приходящие/снящиеся покойники», «Похоронно-поминальная обряд­ность», «Праздники», «Народная медицина». Эти рассказы охватывают широкий спектр представлений информантов о конце света, «том свете», смерти, святых, нечистой силе, нормах религиозной жизни и отступле­ниях от них, болезнях и способах их излечения.

Основной проблемой, с которой мы столкнулись в работе по теме «народная религиозность», были постоянные переходы информантов от прошлого к настоящему, и наоборот. Наши собеседники никак не обо­значали и не оговаривали такие переходы. Из-за этого не всегда можно было понять, о чем в настоящий момент идет речь: об обычаях, актуаль­ных в местах, откуда информанты родом, или о тех, с которыми они были знакомы в Карелии. Особенно часто такое пересечение времен встречалось в текстах, вошедших в подразделы «Святые места», «Свято­татства», «Иконопочитание», «Молитвы», «Библия», «Персональный ре­лигиозный опыт», «Приходящие/снящиеся покойники», «Праздники». Большинство информантов рассказывали о религиозных обычаях, ко­торые относились к их жизни до переселения, когда еще в деревнях функ­ционировали церкви, служили священники и когда советская власть еще не пыталась искоренить религиозность крестьян. Если мы спрашивали о том, как переселенцы относились к разрушению кирхи (финской церк­ви, расположенной в Карелии), информанты, как правило, обращались к прошлому опыту и рассказывали о наказании святотатцев, разрушав­ших церкви на родине. Чтобы понять, о каком времени идет речь, прихо­дилось постоянно задавать уточняющие вопросы, поскольку информан­ты могли рассказывать, например, о Библии, которую они нашли в фин­ском доме на чердаке, и Библии, которую читала «матушка», «божествен­ные люди» в родных местах и т. д.

Как в Мельникове, так и в Лахденпохья вплоть до недавнего времени не было православных церквей и священников. Первая действующая церковь появилась в Лахденпохья только с приездом протестантских миссионеров, когда здесь открылась Церковь Христиан Веры Евангельс­кой. Не так давно в Лахденпохья, Мельникове, в пос. Саперном постро­или православные церкви, что стало событием для переселенцев. По рас­сказам информантов, церковь в пос. Сапёрном была построена по благо­словению и с помощью Божьей Матери, которая «являлась» сторожу (№371 — 373).

Появление православного священника изменило образ жизни насель­ников. Многие из тех, кто посещал собрания евангелической общины, перестали ходить туда. Тексты интервью об отношении жителей к протес­тантской церкви включены в подраздел «Отношение переселенцев к еванге­лическим общинам» (№ 473 — 483). Переселенцы рассказывали о том, что приходили в общину из-за того, что не было других церквей, а также из-за гуманитарной помощи, которую привозили миссионеры. Теперь у них есть возможность посещать православную церковь, и некоторые переселенцы осуждают тех, кто до сих пор является прихожанином евангелической об­щины, а тем более тех, кто принял крещение в евангелической церкви. В подраздел включены рассказы информантов о том, что посещение проте­стантской общины приводит к несчастью, болезням и даже смерти. Мы записали также интервью с членами общины, рассказавшими о том, почему они стали посещать протестантскую церковь, как проходят собрания, о собственных религиозных переживаниях.

Совместное проживание на одной территории выходцев из разных районов бывшего СССР и соответственно тесное соприкосновение куль­тур нашли свое отражение в рассказах, помещенных в подраздел «Похо­ронно-поминальная обрядность». Вспоминая о принятых в собственном сообществе похоронно-поминальных ритуалах, переселенцы сравнива­ют их с обычаями соседей, которые приехали в Карелию из других мест. При этом стратегия «толерантности», обычно доминирующая в интер­вью и заставляющая информантов отказываться от выделения различий между разными группами жителей, перестает действовать. Отступление от этой стратегии проявляется также и в рассказах, включенных в под­раздел «Народная медицина». Столкнувшись однажды с человеком из другой этнической группы, известным при этом своей силой «знающе­го», переселенцы наделяют всю группу способностями к знахарству, колдовству. Принадлежность к иной этнической или даже конфессио­нальной группе становится тем признаком, по которому некоторые пе­реселенцы определяют, является ли человек «знающим», «знахарем», «колдуном».

Старая кирха и финское кладбище выступают в рассказах насельни­ков как странные, чужие места, вызывающие интерес и любопытство. На них специально ходили посмотреть, туда бегали, будучи детьми, «ус­траивали вылазки», там происходили странные вещи (сюжеты о «рези­новом попе» — № 176, 377; о «человеке в белом» — № 413).

Строительство православной церкви, священник

№ 371 [ТМФ, ПФ-7]

И А почему вы тут... это место выбрали, чтобы тут церковь строить в Мельниково? Именно на этом месте?

С Ну и... вот, Юрий Петрович[104]... мы везде хотели ее построить, вез­де. Ну... ну, чего-то не получалося, не получалось. Тут нужнее, тут же военные захоронены. Тут нужна. Церковь будет служить... будет служить в церкве батюшка. Выйдет с кадилом, он же их будет и кадить, и ходить, эти... всё такое. То же самое... а людям, а людям не нравится. Зачем, на кой... зачем тут... на праздники... да и на девятое хватает... всем тут места всем хватает. Ну, люди были против. Ну, видно. Господу Богу угодно. Поставили тута Вот, где бы мы ни ходили бы, где бы чего.... а нигде не получилось. А на этом, вот, месте ре... решилося.

И А сколько у вас прихожан вот... если церковь., как вы думаете?

С Но, там, я ходила когда по дворам, то, вон... У меня написано сорок два человека. И это, как, сорок два человека, это хотели ее стро­ить. А как, кто помочь — они все работают. Мы-то — пенсионеры. Они говорят: «Мы, когда будем на пс... будем ходить помогать вам. Мы работаем. Мы хотим храм, но нет возможности».

И А батюшку откуда вы?.. Или это будет тот же из Сапёрно­го?..

С А вот, в Сапёрном батюшка. Их два. Будет два.

И Ах, будет два..

С Да. «Они, — говорит, — дали уже