Три короба правды, или Дочь уксусника - Светозар Чернов

– Петр Иванович снимал для меня. При Грессере там даже городовой стоял. А на Водосвятие Петр Иванович приехал ко мне в бешенстве, явил мне нашу переписку с бразильским послом, а потом послал за мужем и велел ему отобрать паспорт и посадить в Полюстрово под замок. И мой осел все это исполнил! Да еще шутить вздумал, сватовство свое припомнил: «Девица Фрума Минус, извольте следовать за мною в часть».

– Ну, хорошо, – сказал Черевин. – А что нам скажет капитан Сеньчуков? Надеюсь, он не впал обратно в горячку.

Ноготушкин растормошил капитана и заставил подойти к генералу.

– Что на вас надето, капитан? – поморщил сизый нос Черевин.

– Что осталось, – безучастно ответил Сеньчуков.

– Вам знаком господин Фаберовский?

– Не имею чести знать.

– Тогда зачем вы гонялись за ним с саблей по крыше дома напротив?

– А, так его звали Фаберовский… Я не знал.

– В пользу кого вы с содомитами собирались убить Государя? В пользу великого князя Сергея Александровича?

– Почему убить Государя? – непонимающе уставился на генерала Сеньчуков.

– Наши агенты своими ушами слышали, как вы или кто-то из ваших говорили, что на этот раз Его Величеству Александру Александровичу возмездия не избежать.

– Это я – Александр Александрович. И они меня наказали, – рука капитана дернулась к заднему шву штанов.

– Скажите, ваше высокоблагородие, а что такого было у вашей матушки связанного с покойным Государем и любовницей вашего батюшки, что искали Фаберовский с Владимировым? – встрял Вощинин.

– Да чего у нас с Государем могло быть? Маман блюла свою честь.

– А почему, в таком случае, они преследовали вас?

– Я думал сперва, что они от Дурново, а потом, что заговорщики. Мы даже Лигу основали, чтобы охранять от них Его Высочество Владимира Александровича и Государя… С внутренней и панельной охраной. Для панельной охраны его преподобие отец Серафим Полюстровский дружинников из ткачей набрал, а я их отражению нападений учил.

– Арестовали мы вашего Свиноредского вместе с его пугалами в казенных полушубках и малиновых кушаках, – сказал Черевин. – Но об этом мы еще потом поговорим. Но если вы не убивали Фаберовского с Владимировым, и ваша невестка с бразильцем не убивали их, и заговорщиков никаких не было, то кто же их убил?

– Как убили? – встрепенулся Ноготушкин. – Да я этого Фаберовского знаю! Да любой за Уральским хребтом про них обоих знает. Я их и самих неделю назад видел.

– Где? – вскричал Черевин.

– В Нижнем Новгороде. Я как раз из Иркутска возвращался. Они с собакой, с ружьями – а ружье у них большое, длинное, и ящик патронов, – и в шубах богатых. На своем экипаже. Я спрашиваю, куда их на этот раз сослали, а они говорят, что по своей воле к женам в Якутск едут, по этапу туда еще раз не выживут.

Именной высочайший указ,

данный правительствующему сенату.

1893 года 3 февраля. Директору департамента полиции, тайному советнику Дурново – всемилостивейшее повелеваем присутствовать в правительствующем сенате.